Уже более пяти лет Анна Короб ездит по стране в поиске заброшенных исторических памятников, затерянных в российских провинциях. Хобби переросло в исследовательскую работу, которая позволяет привлечь внимание к погибающим объектам культурного наследия. Портал «Культура Петербурга» поговорил с автором книги «Неизвестные окрестности Петербурга», вышедшей в 2023 году.
— Вы занимаетесь фотофиксацией увядающих памятников архитектуры на протяжении пяти лет. Что произошло пять лет тому назад? Что подтолкнуло Вас к изучению этой темы?
— Начиналось все с банальных туристических вылазок по окрестностям Москвы. Так как меня всегда интересовала история и фотография, а тут эти интересы переплелись, такие вылазки быстро захватили меня своей атмосферой: старинная кирпичная кладка, полустертые лики, покосившиеся кресты. Вскоре все мои путешествия были направлены именно на заброшенные и разрушающиеся памятники культуры. А спустя какое-то время вдруг пришло осознание, что мы теряем огромный культурный пласт, наше наследие, труд наших предков. С тех пор и появился проект «Заброшенная Россия», цель которого — каталогизация разрушающихся памятников и привлечение внимания к проблеме исчезновения наследия.
— Вы занимаетесь только документальной фотографией?
— Скорее да. Вообще не делю свои работы на жанры, но их можно отнести к документальной, архитектурной и пейзажной фотографии.
— Вы выпустили недавно книгу «Неизвестные окрестности Петербурга». Это Ваша единственная книга о разрушенных зданиях?
— Нет, это уже пятая книга. Есть также «Неизвестная Россия», которая показывает разнообразие архитектурного и культурного наследия, в ней представлены усадьбы, церкви, дома купца и крестьянина и даже чугунолитейный завод. Книга «Неизвестное Золотое кольцо России» — это новый взгляд на самый известный туристический маршрут. В издании представлены полуразрушенные церкви, которые не вошли в состав традиционно маршрута, но они не менее привлекательны для путешественников. «Фрески заброшенных церквей» посвящены храмовой живописи, самой хрупкой и подверженной быстрому исчезновению. Есть еще одно издание выпущенное совместно с Государственным историческим музеем «Забвению не подлежит», в книгу вошли 33 полуразрушенных храма со многих регионов страны.
— На территории Ленинградской области расположено где-то 190 усадеб. Вы планируете снять все?
— Все руинированные или подверженные исчезновению.
— Сохранение памяти очень важно. Без памяти о прошлом нет будущего. Но все же. На Ваш взгляд, все ли усадьбы Ленинградской области достойны сохранения?
— Несомненно. Каждый объект важен.
— Думали ли Вы сопровождать свои фотографии сегодняшнего дня архивными фотографиями или рисунками, которые показывают, как выглядела усадьба или церковь до разрушения?
— Да, это интересно. С недавних пор я собираю частные фотографии усадеб и церквей от своих читателей для сравнения: что было и что стало.
— Для чего Вам в работе нужны паспорта объектов сектора Свода памятников архитектуры и монументального искусства Государственного института искусствознания? Что это Вам дает?
— Так как у меня нет образования в сфере искусствознания и архитектуры, паспорта объектов дают мне научную основу и позволяют грамотно оперировать терминами. Научная основа подразумевает под собой достоверные исторические данные о владельцах, содержит информацию по датировке объекта, а также характеристики архитектурного стиля и типологии объекта (где какая балка и какой декор).
— А разрушенные здания СССР Вас интересуют или Ваши интересы ограничиваются временными рамками Российской империи?
— Монументальное искусство СССР тоже довольно интересно, особенно меня интересуют мозаики, витражи, монументы, а также Сталинский ампир, но все же Российская империя мне больше по душе.
— Вам кто-то помогает в реализации фотопроекта или Вы действуете самостоятельно? Как все это происходит?
— В реализации проекта мне помогает муж. На нем больше сфокусирована техническо-бытовая часть экспедиций, моя же задача — проработка маршрута, поиск объектов и информации.
— Многие разрушенные усадьбы не на слуху? Как Вы вообще узнаете об их существовании?
— Тут много способов. Это и «штудирование» интернета, и поиск в архивах, а также в каталогах Свода памятников.
— Что самое сложное в Вашей работе над проектом? Например, узнать о существовании усадьбы вообще, добраться до нее, проникнуть, дождаться нужной погоды…
— Сейчас, спустя годы, все кажется простым. Я постоянно вовлечена в проект. Это и ежедневные поиски объектов и исторической справки, составление маршрута, обработка информации. Самое сложное, наверное, все-таки физическая часть, а именно сами экспедиции, которые порой оставляют без сил, так как до некоторых объектов приходится добираться пешком по 7-9 км только в одну сторону, а таких объектов за одну поездку может быть и 10, и 20.
— В Вашей книге много фотографий, сделанных сверху. Как Вам это удается? Кажется, вокруг заброшенных зданий лес на равнине, а не горы. Вам приходится лазить на деревья?
— Все фотографии сверху сделаны с помощью дрона. Сейчас, когда во многих регионах временно запрещены частные полеты, приходится очень трудно, так как да, вокруг зданий порой дремучий лес.
— Сколько времени у Вас уходит на фотосъемку заброшенного памятника русской архитектуры?
— По-разному, зависит от объекта. Это может быть и полчаса, если нет примечательных элементов декора экстерьера и интерьера. Может уйти и 1,5–2 часа, к примеру, если в храме сохранились росписи. Тут уже надо и общий план снять и каждую деталь в отдельности. Ко многим памятникам возвращаюсь повторно, чтобы снять объект в разное время года, так как летом это один вид, а вот зимой — уже совсем другая история. Многие памятники без ухода сильно заросли, и летом с пышной листвой практически невозможно что-либо рассмотреть.
— Каковы Ваши творческие планы сейчас?
— Сейчас в процессе создания новой книги, которая будет посвящена Крыму. После хотелось бы выпустить еще пару изданий на тему деревянного зодчества Русского Севера и заброшенных церквей Урала.
— Вы занимаетесь фотофиксацией увядающих памятников архитектуры на протяжении пяти лет. Что произошло пять лет тому назад? Что подтолкнуло Вас к изучению этой темы?
— Начиналось все с банальных туристических вылазок по окрестностям Москвы. Так как меня всегда интересовала история и фотография, а тут эти интересы переплелись, такие вылазки быстро захватили меня своей атмосферой: старинная кирпичная кладка, полустертые лики, покосившиеся кресты. Вскоре все мои путешествия были направлены именно на заброшенные и разрушающиеся памятники культуры. А спустя какое-то время вдруг пришло осознание, что мы теряем огромный культурный пласт, наше наследие, труд наших предков. С тех пор и появился проект «Заброшенная Россия», цель которого — каталогизация разрушающихся памятников и привлечение внимания к проблеме исчезновения наследия.
— Вы занимаетесь только документальной фотографией?
— Скорее да. Вообще не делю свои работы на жанры, но их можно отнести к документальной, архитектурной и пейзажной фотографии.
— Вы выпустили недавно книгу «Неизвестные окрестности Петербурга». Это Ваша единственная книга о разрушенных зданиях?
— Нет, это уже пятая книга. Есть также «Неизвестная Россия», которая показывает разнообразие архитектурного и культурного наследия, в ней представлены усадьбы, церкви, дома купца и крестьянина и даже чугунолитейный завод. Книга «Неизвестное Золотое кольцо России» — это новый взгляд на самый известный туристический маршрут. В издании представлены полуразрушенные церкви, которые не вошли в состав традиционно маршрута, но они не менее привлекательны для путешественников. «Фрески заброшенных церквей» посвящены храмовой живописи, самой хрупкой и подверженной быстрому исчезновению. Есть еще одно издание выпущенное совместно с Государственным историческим музеем «Забвению не подлежит», в книгу вошли 33 полуразрушенных храма со многих регионов страны.
— На территории Ленинградской области расположено где-то 190 усадеб. Вы планируете снять все?
— Все руинированные или подверженные исчезновению.
— Сохранение памяти очень важно. Без памяти о прошлом нет будущего. Но все же. На Ваш взгляд, все ли усадьбы Ленинградской области достойны сохранения?
— Несомненно. Каждый объект важен.
— Думали ли Вы сопровождать свои фотографии сегодняшнего дня архивными фотографиями или рисунками, которые показывают, как выглядела усадьба или церковь до разрушения?
— Да, это интересно. С недавних пор я собираю частные фотографии усадеб и церквей от своих читателей для сравнения: что было и что стало.
— Для чего Вам в работе нужны паспорта объектов сектора Свода памятников архитектуры и монументального искусства Государственного института искусствознания? Что это Вам дает?
— Так как у меня нет образования в сфере искусствознания и архитектуры, паспорта объектов дают мне научную основу и позволяют грамотно оперировать терминами. Научная основа подразумевает под собой достоверные исторические данные о владельцах, содержит информацию по датировке объекта, а также характеристики архитектурного стиля и типологии объекта (где какая балка и какой декор).
— А разрушенные здания СССР Вас интересуют или Ваши интересы ограничиваются временными рамками Российской империи?
— Монументальное искусство СССР тоже довольно интересно, особенно меня интересуют мозаики, витражи, монументы, а также Сталинский ампир, но все же Российская империя мне больше по душе.
— Вам кто-то помогает в реализации фотопроекта или Вы действуете самостоятельно? Как все это происходит?
— В реализации проекта мне помогает муж. На нем больше сфокусирована техническо-бытовая часть экспедиций, моя же задача — проработка маршрута, поиск объектов и информации.
— Многие разрушенные усадьбы не на слуху? Как Вы вообще узнаете об их существовании?
— Тут много способов. Это и «штудирование» интернета, и поиск в архивах, а также в каталогах Свода памятников.
— Что самое сложное в Вашей работе над проектом? Например, узнать о существовании усадьбы вообще, добраться до нее, проникнуть, дождаться нужной погоды…
— Сейчас, спустя годы, все кажется простым. Я постоянно вовлечена в проект. Это и ежедневные поиски объектов и исторической справки, составление маршрута, обработка информации. Самое сложное, наверное, все-таки физическая часть, а именно сами экспедиции, которые порой оставляют без сил, так как до некоторых объектов приходится добираться пешком по 7-9 км только в одну сторону, а таких объектов за одну поездку может быть и 10, и 20.
— В Вашей книге много фотографий, сделанных сверху. Как Вам это удается? Кажется, вокруг заброшенных зданий лес на равнине, а не горы. Вам приходится лазить на деревья?
— Все фотографии сверху сделаны с помощью дрона. Сейчас, когда во многих регионах временно запрещены частные полеты, приходится очень трудно, так как да, вокруг зданий порой дремучий лес.
— Сколько времени у Вас уходит на фотосъемку заброшенного памятника русской архитектуры?
— По-разному, зависит от объекта. Это может быть и полчаса, если нет примечательных элементов декора экстерьера и интерьера. Может уйти и 1,5–2 часа, к примеру, если в храме сохранились росписи. Тут уже надо и общий план снять и каждую деталь в отдельности. Ко многим памятникам возвращаюсь повторно, чтобы снять объект в разное время года, так как летом это один вид, а вот зимой — уже совсем другая история. Многие памятники без ухода сильно заросли, и летом с пышной листвой практически невозможно что-либо рассмотреть.
— Каковы Ваши творческие планы сейчас?
— Сейчас в процессе создания новой книги, которая будет посвящена Крыму. После хотелось бы выпустить еще пару изданий на тему деревянного зодчества Русского Севера и заброшенных церквей Урала.
Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru
Ваш комментарий
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии
Авторизоваться