Антон Лубченко: «Музыка Брукнера – это особая медитация»

4 сентября 1824 года родился австрийский композитор Антон Брукнер. В преддверии 200-летия со дня рождения выдающегося представителя позднего романтизма, которое будут отмечать в следующем году, его музыка прозвучала в историческом центре Северной столицы.

26 июля в зале Петрикирхе Губернаторский симфонический оркестр Санкт-Петербурга под управлением Антона Лубченко исполнил Шестую симфонию Брукнера, завершив ею семьдесят восьмой концертный сезон. В планах прославленного коллектива – проведение цикла концертов «Брукнеровские среды», в котором будут представлены девять симфонических творений композитора-философа.

Редакция портала «Культура Петербурга» взяла интервью у Антона Лубченко, музыканта и художественного руководителя Центра музыкальной культуры «Чайковский». К слову, на базе этого Центра находится Губернаторский симфонический оркестр Санкт-Петербурга.

Антон Лубченко – выпускник Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова, а ныне дирижер, композитор и пианист, – работал с различными коллективами в России, Германии, Австрии, Франции, Канаде, Китае, Швейцарии, Финляндии, ОАЭ. С 2016 по 2020 год являлся официальным композитором Дрезденского бала.

Лубченко есть чем похвастаться, он – лауреат Международной премии «Чистый звук» (российский аналог «Грэмми») за запись оперы Прокофьева «Повесть о настоящем человеке» (2018 г.), лауреат премии Правительства Санкт-Петербурга в области культуры и искусства (2019 г.), член Союза композиторов России.

– С музыкой этого композитора я познакомился еще мальчиком, или скорее подростком: мне было лет 13 или 14. К тому времени я уже знал буквально наизусть половину русских опер, симфонии Чайковского и Бородина, из немцев – достаточно неплохо представлял симфоническое творчество Мендельсона и Брамса, а о Брукнере не слышал ни-че-го.

По радио передавали Скерцо из Седьмой симфонии – эта музыка сразу захватила меня своим жестким остинатным ритмом, напряженными гармониями и какой-то особой, как мне тогда показалось, агрессией. О Вагнере, Штраусе и Малере я в то время понятия еще не имел. Помню, что в музыкальной школе произносил фамилию Брукнер своим учителям, но никакой реакции на это не получал – весьма отдаленно кто-то слышал о нем, а многие не слышали вовсе.

Затем, уже когда я работал приглашенным дирижером оркестра Брукнерхауса в Линце – в родном городе композитора – мне доводилось дирижировать его партитурами, и я счастлив, что была возможность прикоснуться к этой музыке с коллективом, который является прямым носителем его традиции.

– Почему, на Ваш взгляд, произведения этого автора не часто исполняются в России?
– Не знаю. У нас много кого не исполняют. Спросите филармонического или театрального завсегдатая, к примеру, об Александре Цемлинском или Курте Вайле – композиторах, без которых сложно представить сезонную афишу европейских городов. Да что о Вайле говорить, если в России процентов 70 от наследия Прокофьева до сих пор в тени его «Ромео и Джульетты» и Третьего концерта, а многое – и вовсе не издано!

«Не пошел» как-то Брукнер у нас. Евгений Мравинский им пробовал заниматься немного, Геннадий Рождественский тоже – но пока этот автор не прижился. Думаю, что для советского времени данный композитор был слишком сакрален – необходимо по-особенному глубоко понимать алгоритм церковного богослужения и таинство исповеди, чтобы правильно прикасаться к его музыке, которая для Брукнера в буквальном смысле являлась разговором с Богом.

С другой стороны – его музыка начисто лишена театральности и «плакатности», присущей, к примеру, Густаву Малеру. В пышные костюмы роскошной и изобретательной оркестровки, как Рихард Штраус, Брукнер также не рядится: ему это все не нужно. Вы ведь, когда идете на исповедь – не одеваете экстравагантных нарядов и не наносите на лицо тонны макияжа!

Музыка Брукнера – это такая особая медитация. Если правильно ее играть, она мягко обволакивает вас и заставляет забыть о времени.

– Отличается ли российская публика от посетителей концертов классической музыки из других стран?
– Не отличается.

– Что Вас больше всего вдохновляет для творчества?
– Любовь.

– Без чего Вы не сможете творить?
– Без любви.

– Слушаете ли Вы музыку в машине? Что это за музыка? (Плейлист Антона Лубченко)
– В машине я, как правило, работаю. В самолетах – сплю. Музыку чаще всего слушаю в поездах – особенно в Европе, где передвижение внутри стран осуществляется, в основном, по железной дороге. Там, как правило, мне приходится отслушивать тонны записей для составления программ сезона. Поэтому по работе изучаю много классики.

Если же слушаю что-то не по работе – это иногда даже не связано с академической музыкой, – самые разнообразные треки: от Муслима Магомаева до Стинга и Bjork.

– Расскажите о дальнейших творческих планах.
– В сентябре я планирую открыть новый, но уже на академической сцене в зале Петербургской капеллы. За оставшуюся часть лета необходимо будет много работать, чтобы подготовить собственные партитуры: сделать новую редакцию моего Скрипичного концерта для выступления в Казани, составить сюиту из музыки к новому фильму «Лихорадка» – кино выйдет на экраны осенью, но мы уже готовим в филармонии исполнение саундтрека. Еще одну работу я делаю для заказчиков из Швейцарии.

Также впереди два крупных фестиваля, в организации которых я принимаю участие – в рамках одного из них наш оркестр впервые выступит в грандиозном Концертном зале Мариинского театра по любезному приглашению Валерия Гергиева.

Плейлист нового сезона предельно разнообразен: помимо традиционных Чайковского и Рахманинова – Шуман, Брамс, Брукнер, Прокофьев, Вайль, Шостакович, Шнитке, Таривердиев, Тищенко… Но сначала надо дожить. А потом – успеть.