Опубликовано: 16 декабря 2025 года
Можно ли передать во флаконе голос Шаляпина, полярный день или марокканские сады? В интервью «Культуре Петербурга» парфюмер Елена Даргель рассказала о том, как запахи способны менять восприятие мира, что делает аромат часть мировой истории и почему парфюмер — это исследователь эпохи.
— В России нет образования для парфюмеров в классическом понимании этого слова. Как Вам удалось стать профессионалом в этой области?
— Я всегда увлекалась ароматами: следила за новинками, покупала нишевые парфюмы за границей. При этом я даже не думала, что в России обычный человек может стать парфюмером. К сожалению, у нас в стране нет традиционного парфюмерного образования. Все, кто сегодня профессионально занимается ароматами, — влюбленные в дело творцы, которые вкладывают в работу свою душу.
Я училась во Франции, проходила разные онлайн- и офлайн-курсы и продолжаю учиться до сих пор, потому что парфюмерию можно познавать всю жизнь. Постоянно появляются новые мастера, у которых хочется перенять знания и опыт. Мои же первые ароматы были вдохновлены живописью, а потом и музыкой, балетом, литературой…
— Ваша работа напрямую связана с ароматами. А пользуетесь ли вы парфюмом в повседневной жизни?
— К сожалению, у меня нет возможности носить парфюм каждый день. Мне приходится постоянно работать с разными запахами, и я не могу позволить себе смешивать свой аромат с тем, над которым работаю. Но если у меня нерабочий день, то с огромным удовольствием пользуюсь парфюмом.
— У Вас есть единственный любимый аромат, которым Вы пользуетесь всю жизнь, или подбираете запах под настроение?
— У меня достаточно большая коллекция парфюмов — я не только их создаю, но и собираю. Кажется, одно естественным образом сподвигло меня на другое. Собирая коллекцию, я всё больше понимала: те самые эмоции, воспоминания, переживания и даже образы, возникающие в голове, — всё это проходит именно через аромат. Поэтому я до сих пор покупаю разные парфюмы и, конечно, с удовольствием слежу за новинками.
— Вы создали аромат «Душа Шаляпина». Как определяете, что аромат наконец достиг совершенства и соответствует образу человека?
— Это, конечно, субъективная история. Как автор и творец могу решить: угадала я или нет. У меня есть несколько таких ароматов-персоналий: туалетная вода Сергея Есенина, Айседоры Дункан, Николая Римского-Корсакова.
— Расскажите, с чего начинается работа над такими ароматами?
— Чтобы создать парфюм, я всегда глубоко погружаюсь в тему. В этом случае я слушала музыку Шаляпина, читала о нём, смотрела фильмы. Мне важно было прочувствовать атмосферу того времени, характер самого Фёдора Ивановича. Это не просто аромат о музыке, это аромат о конкретном человеке.
Было бы слишком просто сделать парфюм на основе пачули, которые Шаляпин любил. Мне хотелось создать нечто более глубокое. В итоге получился строгий и одновременно мягкий аромат. Именно в этом контрасте и заключается суть: стержень, который чувствовался в басе на сцене, и его внутренняя мягкость как человека. Все эти нюансы мне и хотелось сложить в букет и заключить в один флакон.
— Вы часто черпаете идеи из высокого искусства: музыки, литературы, живописи. А что вдохновляет Вас на создание аромата в обыденной жизни?
— Это может прозвучать банально, но меня всегда вдохновляют путешествия. Раньше я ездила просто отдохнуть и перезагрузиться. Сейчас стараюсь сосредоточиться на обонятельном аспекте поездки. Например, если я знаю, что в этом регионе есть интересное место, где можно получить обонятельные впечатления, я обязательно туда отправлюсь.
После таких путешествий всегда рождаются ароматы как воплощение истории, которая там случилась. У меня, например, есть два таких парфюма.
— О чём эти парфюмы-воспоминания?
— Первый из них — это «Флер д’оранж из Марокко». В этом году мы с коллегой поехали в специальное ольфакторное путешествие в Марокко. Посещали плантации, любовались цветущими садами. Мы приехали как раз в то время, когда в Марокко отмечался национальный праздник флёрдоранжа — неделя цветения апельсиновых деревьев. Поэтому даже попали на праздничный концерт с национальной музыкой и угощениями, где нас очень тепло приняли. Это другая культура, другой менталитет, язык — всё это запало мне в душу и вылилось в аромат «Флер д’оранж из Марокко».
Также прошлым летом мы ездили в Мурманск, где увидели настоящий полярный день. Мы катались на катере и наблюдали за китами. Они делали круги прямо вокруг нас. Это впечатление на долгие годы. Жара около тридцати градусов, ледяная вода, киты и особый запах низкорослой растительности. Всё это я собрала в аромате «Бессонница». Эта туалетная вода говорит о том самом состоянии, когда не можешь уснуть от переполняющих эмоций.
Если что-то меня «кольнёт», зацепит — будь то событие, яркое воспоминание или даже человек, — я обязательно что-нибудь создам. Но чаще всего самый сильный отклик во мне вызывает искусство. Такое, от которого мурашки по коже.
— На выставке в Третьяковской галерее Вы представили новый аромат «Яблоневый сад» к конкретной картине. Как Вы видите роль запаха в этом дуэте? Аромат должен оставаться фоном, создающим атмосферу, или он такой же полноправный герой?
— Да, аромат — это равноправный герой. Когда ты смотришь на картину и одновременно вдыхаешь запах, то погружаешься в эту историю гораздо глубже.
Я часто вижу, как это действует на людей. Иногда ты можешь прийти на выставку в своих мыслях, но стоит только подойти к полотну, рядом с которым стоит аромат… Ты вдыхаешь его, смотришь на картину — и хочешь ты того или нет, чувствуешь, как тебя из повседневных проблем переносит в какую-то эмоцию, в личное воспоминание. Запахи — это всегда индивидуальная история.
Поэтому я считаю, что картина и аромат — это два равноправных героя одной истории.
— Ваша профессия требует постоянной работы обоняния. Как Вы «разгружаете» свой нос и голову?
— На самом деле, вариантов не так много. Во-первых, свежий воздух. Например, у меня есть собака, с которой я гуляю каждый день. Это помогает проветриться и «обновить» обоняние. А во-вторых, я пью много воды или зелёного чая. В нашем организме всё взаимосвязано, и питьё тоже помогает «разгрузить» нос.
А вообще, наш нос — это мышца, которую можно тренировать. Если делать это ежедневно, то с каждым разом ты всё дольше и дольше можешь работать с душистыми веществами.
— Не чувствуете ли Вы профдеформацию, когда ваш «натренированный» нос и чутьё буквально мешают жить? Или, наоборот, мир стал для вас богаче?
— Нет, не мешает. На самом деле, обостренное обоняние — это классно. Оно расширяет кругозор и раскрашивает жизнь разными красками. Это видно по моим ученикам. Например, однажды после занятия ко мне подошла женщина и сказала: «Вы говорили, что чем больше слушаешь разные запахи и ингредиенты, тем больше начинаешь слышать всё вокруг. Я захожу в парадную и понимаю, чем тут пахнет. Спускаюсь в метро и чувствую, чем пахнет. Я стала улавливать и оценивать запахи… Я в принципе стала их слышать».
Наш мозг не заточен на то, чтобы в обычной жизни просто так анализировать каждый аромат. Но именно развитое обоняние даёт возможность почувствовать и понять мир гораздо полнее.
— Если сравнивать все Ваши проекты, создание какого аромата было самым долгим и сложным?
— У меня есть аромат, который до сих пор не закончен. Я создаю его уже несколько лет и всё время возвращаюсь к нему с новыми идеями. Это запах о Провансе, его жарком лете, лавандовых полях, о пчёлах, которые там кружатся. Но мне никак не удаётся воплотить задумку, да и времени не хватает, чтобы просто сесть и от души творить.
Был другой непростой аромат, но он в итоге получился. Я его создавала для картины с ледоколом на выставке в Третьяковской галерее. Мне нужно было через запах передать атмосферу Северного Ледовитого океана: ледокол, хруст льда под ним, холодная вода, металлический блеск. Получилось убедительно. На вернисаже я наблюдала за реакцией людей. Видела, как они вдыхали аромат и кивали, верили этому запаху.
— Каким вы видите свой главный вклад в парфюмерию?
— Сложный вопрос. Запах — это что-то эфемерное и, конечно, как создателю и творцу, мне хочется, чтобы мои работы остались в истории. Но никто не знает, как всё сложится.
Несколько лет назад мы были на выставке «Три века русской парфюмерии» в Москве, и я до сих пор под впечатлением. Какие же у нас были достижения в этой отрасли! На всемирных выставках в Париже российские ароматы занимали места даже выше французских брендов. Мы вышли с той выставки с высоко поднятой головой и гордостью за нашу прекрасную, высококачественную российскую парфюмерию.
Я считаю важным передавать те знания, которые у меня есть. С удовольствием читаю лекции об ингредиентах, о нашей дореволюционной парфюмерии. Всё это я делаю для того, чтобы люди знали: у нас в России создают не только копии и подражания, но и очень самобытные и красивые ароматы. Они были, есть и будут. Всё ещё впереди.
— Представьте, что Вы имеете абсолютную свободу, неограниченный бюджет и доступ к любым ингредиентам. Какое историческое событие или персонажа Вы бы воссоздали через аромат и почему?
— Возможно, это была бы Екатерина Великая. У меня в голове сразу рождается картина: она стоит в дворцовой библиотеке и смотрит в окно. Аромат передавал бы эту атмосферу: старые книжные переплёты, дорогие наряды. Для меня этот аромат звучал бы как роскошная бордовая роза в окружении кожаных нот, пачули и смолисто-древесных аккордов. Вот таким я вижу этот аромат.
Полина Главатских
Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru
Ваш комментарий
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии
Авторизоваться