К юбилею Института культурных программ мы подготовили серию материалов о деятельности учреждения на протяжении этих 30 лет, в том числе, интервью с работниками отделов института - уникальными специалистами в области культурологии, топонимики, краеведения. На вопросы портала «Культура Петербурга» ответил Алексей Георгиевич Владимирович, сотрудник Института культурных программ, член Топонимической комиссии Северной столицы, краевед, автор многочисленных материалов по топонимике города.
- Алексей Георгиевич, расскажите, какое место в Вашей жизни занимает топонимика? Как Вы в нее пришли? Почему Вы решили связать с ней свою жизнь?
- Мое первое детское воспоминание — мне два с половиной года, мы с дедушкой идем по Садовой улице поселка Рощино мимо страшного красного дома 112 (сейчас его перекрасили в другой цвет), я говорю: «А я от него убегу!» и убегаю вверх по склону (сейчас там коттеджная застройка — укатали горку крутые сивки). Дальше идет совсем не страшный синий дом 114 (я уже знаю, что после 112-го должен следовать 114-й), а потом и 116. Дальнейшего, увы, не помню — сеанс сознания кончился так же внезапно, как и начался.
А с трех лет, когда меня водили гулять или куда-то везли, я всегда смотрел на названия улиц и номера домов. И с этого же возраста изучал схемы городского транспорта, ибо других карт города тогда не было. Так что от топонимики мне деваться было некуда.
В девять лет мне попался «Указатель проездов Ленинграда» Ксенофонтова, а затем и «Улицы Ленинграда» Елохиной. И я был потрясен — оказывается, в городе есть масса улиц, про которые я ничего не знаю (там-то, в отличие от планов, были все улицы)! Но у нас дома был план Петрограда 1917 года. Такой огромный, что не помещался на стол. Сильно потрепанный, но по большим праздникам отец его доставал, и можно было изучать. Тогда я и проникся идеей возвращения исторических названий. Позже папа разрезал план на четыре части и наклеил на картон — как раз под размер ящика буфета. Семейная реликвия лежит в ящике до сих пор. Лет в 12-13 мы с отцом ходили и изучали районы города, которые были плохо отражены и на старой, и на новой карте. Как правило, это были старые, но сильно перестроенные части города — Новая и Старая Деревни, Охта, Невский район, Острова, район Смольного, район Нарвских ворот, Гутуевский остров. Наш Московский район тоже относился к этой категории, в первую очередь - его часть между Московскими воротами и Электросилой. Папу весьма интересовали такие прогулки — он-то считал себя знатоком города, а тут выяснялось, что многое ему не известно. Позже, в более сознательном возрасте, я стал гулять по городу один.
Но все это постольку поскольку, а так я окончил матмех Университета, стал работать программистом. И вот весной 1987 года в «Смене» появилась статья Ежелева «Мальчики с Исаакиевской», где весьма нелицеприятно говорилось о тех, кто протестовал против сноса «Англетера». Мы с моим коллегой Игорем Мухаметовым стали ее обсуждать, и он заявил, что все это вранье, что у него в этой компании есть друзья, что они каждую субботу собираются в ДК Ильича (теперь это досуговый центр «Московский»), и что мы можем туда сходить и посмотреть на собрание своими глазами. И в ближайшую субботу мы, действительно, туда пошли. Там я познакомился с Мишей Талалаем, там узнал про топонимические тусовки — в Доме Писателя, в Географическом обществе, где первую очередь обсуждалось именно возвращение исторических названий. И когда в феврале 1988-го Талалай организовал при Ленинградском отделении Советского Фонда культуры общественную комиссию «Топонимика», я естественным образом вошел в ее состав. Вот тогда понеслось…
По специальности я работал до 1998 года, но мне надоело класть асфальт, то есть работать на потребу заказчикам. И когда появилась возможность перейти на работу в Институт культурных программ, я это и сделал.
- Как и кто придумывает названия улицам? Не все горожане знают, как присваиваются названия улицам, площадям, скверам, также многих возмущает их переименование: расскажите о работе топонимической комиссии.
- Если Вы посмотрите книгу «Кто виноват?», то увидите, что 80 % названий улиц и площадей придумывают члены комиссии. Остальные 20 % предлагают заявители — как простые граждане, так и организации. Со скверами ситуация иная: тут почти все названия — это творчество заявителей. Дело в том, что новые имена улиц даются по потребности — если появилась улица, ей нужно название. Имена скверам же даются в основном из-за стремления кого-то и что-то увековечить. Безымянную улицу найти непросто, а безымянных скверов у нас много — больше 10 тысяч. Простор для творчества большой.
Название улицы должно быть в первую очередь удобным для повседневного применения, то есть не слишком длинным и несложно произносимым (такие перлы советского времени, как проспект Авиаконструкторов или улица Кораблестроителей — это не хорошо). То есть надо понимать, что не всякая фамилия годится для имени улицы. Со скверами свободы больше.
Непременное условие — название должно быть как-то связано с местностью. Проблема возникает, когда застройка идет в чистом поле, и привязаться не к чему. Но для этого у нас есть придуманный еще в XIX веке тематический принцип. Тогда улицы Васильевского острова именовали по рекам России, Петербургской стороны — по городам и селам Петербургской губернии, Нарвской части (между Фонтанкой и Обводным западнее Лермонтовского) — по прибалтийским городам и губерниям и так далее. В советское время этот принцип расширили, и топонимику Юго-Запада связали с темой обороны Ленинграда, Весёлого поселка — с революционным движением в России, Сосновки (район Политехнического института) — с наукой, Шувалова-Озерков — с культурой. Этими принципами мы руководствуемся и сейчас, если надо — придумываем новые темы. Так, улицы намыва на Васильевском острове в основном названы в честь моряков-путешественников — Крузенштерна, Лисянского, Челюскина, Чирикова, а улицы района Юнтолово, примыкающего к Юнтоловскому заказнику — по заповедным территориям Ленинградской области: Гладышевский проспект, Ивинская, Череменецкая. Отдельная тема — это так называемые переименования. Мы ничего не переименовываем, лишь возвращаем исторические названия. Для нас это в первую очередь восстановление исторических памятников.
Почему восстановление Рождественской церкви ни у кого не вызывает никакого возмущения, а возвращение Рождественских улиц вместо Советских — наоборот, хотя затраты на восстановление церкви несравнимо больше? При выборе того, какое название следует возвращать, а какое — нет, мы руководствуемся сравнительной исторической ценностью старого и нового названия. Советские улицы не выражают ничего, это голый лозунг, не говоря уже о том, что улицы или переулки с таким названиями есть почти в каждой деревне и в каждом пригороде Петербурга (в Новой деревне под Пушкиным аж целых шесть!). Рождественские же связаны именно с этим местом, с существовавшей здесь в XVIII веке Рождественской слободой, возникшей вокруг церкви. Пока храма не было, можно было возражать против возвращения названий улицам, но сейчас, когда церковь восстановили и она имеет адрес по 6-й Советской — это дичь.
- Как топонимисты занимаются просвещением общественности? Интернет полон форумов, где ведется обсуждение названий улиц и споры о склонении и ударении в названиях топонимов, а также о неблагозвучных и странных названиях, об исторических личностях и событиях, нашедших отражение в петербургских топонимах: что еще возмущает горожан? Как Вы относитесь к таким дискуссиям?
- К дискуссиям я отношусь положительно, если только они ведутся грамотно, без хамства и там не тиражируются мифы и легенды. Еще в 1976 году была опубликована правильная версия происхождения названия реки Оккервиль (по находившейся на ней деревне Карвила), но до сих пор можно встретить выдуманную Львом Успенским легенду о некоем полковнике Оккервиле. Название Турухтанных островов происходит от птицы турухтан, а вовсе не от крахмальной фабрики, которой там отродясь не было. Название деревни Мартыновки (между Коломягами и Озерками) связано отнюдь не с лесничим Мартыном Прессом, а с землевладельцем Мартыновым. И так далее.
- Случаются ли курьезные ситуации в Вашей работе? Расскажите о каком-нибудь интересном топонимическом факте, поразившем Вас за последнее время.
- Самым большим курьезом было письмо от жителей улицы Вадима Шефнера, которые заявили: «Мы такого писателя не знаем, мы его не читали, требуем переименовать нашу улицу».
- Что посмотреть и почитать любителям истории Петербурга? Какие городские мероприятия, доступные для посещения не только специалистам, Вы порекомендуете любителям истории Северной столицы и всем желающим больше узнать о происхождении названий петербургских топонимов? Какие книги порекомендуете почитать по этой теме?
- Читайте наш Топонимический портал. Там все есть, а если чего нет, то скоро появится.
- Алексей Георгиевич, расскажите, какое место в Вашей жизни занимает топонимика? Как Вы в нее пришли? Почему Вы решили связать с ней свою жизнь?
- Мое первое детское воспоминание — мне два с половиной года, мы с дедушкой идем по Садовой улице поселка Рощино мимо страшного красного дома 112 (сейчас его перекрасили в другой цвет), я говорю: «А я от него убегу!» и убегаю вверх по склону (сейчас там коттеджная застройка — укатали горку крутые сивки). Дальше идет совсем не страшный синий дом 114 (я уже знаю, что после 112-го должен следовать 114-й), а потом и 116. Дальнейшего, увы, не помню — сеанс сознания кончился так же внезапно, как и начался.
А с трех лет, когда меня водили гулять или куда-то везли, я всегда смотрел на названия улиц и номера домов. И с этого же возраста изучал схемы городского транспорта, ибо других карт города тогда не было. Так что от топонимики мне деваться было некуда.
В девять лет мне попался «Указатель проездов Ленинграда» Ксенофонтова, а затем и «Улицы Ленинграда» Елохиной. И я был потрясен — оказывается, в городе есть масса улиц, про которые я ничего не знаю (там-то, в отличие от планов, были все улицы)! Но у нас дома был план Петрограда 1917 года. Такой огромный, что не помещался на стол. Сильно потрепанный, но по большим праздникам отец его доставал, и можно было изучать. Тогда я и проникся идеей возвращения исторических названий. Позже папа разрезал план на четыре части и наклеил на картон — как раз под размер ящика буфета. Семейная реликвия лежит в ящике до сих пор. Лет в 12-13 мы с отцом ходили и изучали районы города, которые были плохо отражены и на старой, и на новой карте. Как правило, это были старые, но сильно перестроенные части города — Новая и Старая Деревни, Охта, Невский район, Острова, район Смольного, район Нарвских ворот, Гутуевский остров. Наш Московский район тоже относился к этой категории, в первую очередь - его часть между Московскими воротами и Электросилой. Папу весьма интересовали такие прогулки — он-то считал себя знатоком города, а тут выяснялось, что многое ему не известно. Позже, в более сознательном возрасте, я стал гулять по городу один.
Но все это постольку поскольку, а так я окончил матмех Университета, стал работать программистом. И вот весной 1987 года в «Смене» появилась статья Ежелева «Мальчики с Исаакиевской», где весьма нелицеприятно говорилось о тех, кто протестовал против сноса «Англетера». Мы с моим коллегой Игорем Мухаметовым стали ее обсуждать, и он заявил, что все это вранье, что у него в этой компании есть друзья, что они каждую субботу собираются в ДК Ильича (теперь это досуговый центр «Московский»), и что мы можем туда сходить и посмотреть на собрание своими глазами. И в ближайшую субботу мы, действительно, туда пошли. Там я познакомился с Мишей Талалаем, там узнал про топонимические тусовки — в Доме Писателя, в Географическом обществе, где первую очередь обсуждалось именно возвращение исторических названий. И когда в феврале 1988-го Талалай организовал при Ленинградском отделении Советского Фонда культуры общественную комиссию «Топонимика», я естественным образом вошел в ее состав. Вот тогда понеслось…
По специальности я работал до 1998 года, но мне надоело класть асфальт, то есть работать на потребу заказчикам. И когда появилась возможность перейти на работу в Институт культурных программ, я это и сделал.
- Как и кто придумывает названия улицам? Не все горожане знают, как присваиваются названия улицам, площадям, скверам, также многих возмущает их переименование: расскажите о работе топонимической комиссии.
- Если Вы посмотрите книгу «Кто виноват?», то увидите, что 80 % названий улиц и площадей придумывают члены комиссии. Остальные 20 % предлагают заявители — как простые граждане, так и организации. Со скверами ситуация иная: тут почти все названия — это творчество заявителей. Дело в том, что новые имена улиц даются по потребности — если появилась улица, ей нужно название. Имена скверам же даются в основном из-за стремления кого-то и что-то увековечить. Безымянную улицу найти непросто, а безымянных скверов у нас много — больше 10 тысяч. Простор для творчества большой.
Название улицы должно быть в первую очередь удобным для повседневного применения, то есть не слишком длинным и несложно произносимым (такие перлы советского времени, как проспект Авиаконструкторов или улица Кораблестроителей — это не хорошо). То есть надо понимать, что не всякая фамилия годится для имени улицы. Со скверами свободы больше.
Непременное условие — название должно быть как-то связано с местностью. Проблема возникает, когда застройка идет в чистом поле, и привязаться не к чему. Но для этого у нас есть придуманный еще в XIX веке тематический принцип. Тогда улицы Васильевского острова именовали по рекам России, Петербургской стороны — по городам и селам Петербургской губернии, Нарвской части (между Фонтанкой и Обводным западнее Лермонтовского) — по прибалтийским городам и губерниям и так далее. В советское время этот принцип расширили, и топонимику Юго-Запада связали с темой обороны Ленинграда, Весёлого поселка — с революционным движением в России, Сосновки (район Политехнического института) — с наукой, Шувалова-Озерков — с культурой. Этими принципами мы руководствуемся и сейчас, если надо — придумываем новые темы. Так, улицы намыва на Васильевском острове в основном названы в честь моряков-путешественников — Крузенштерна, Лисянского, Челюскина, Чирикова, а улицы района Юнтолово, примыкающего к Юнтоловскому заказнику — по заповедным территориям Ленинградской области: Гладышевский проспект, Ивинская, Череменецкая. Отдельная тема — это так называемые переименования. Мы ничего не переименовываем, лишь возвращаем исторические названия. Для нас это в первую очередь восстановление исторических памятников.
Почему восстановление Рождественской церкви ни у кого не вызывает никакого возмущения, а возвращение Рождественских улиц вместо Советских — наоборот, хотя затраты на восстановление церкви несравнимо больше? При выборе того, какое название следует возвращать, а какое — нет, мы руководствуемся сравнительной исторической ценностью старого и нового названия. Советские улицы не выражают ничего, это голый лозунг, не говоря уже о том, что улицы или переулки с таким названиями есть почти в каждой деревне и в каждом пригороде Петербурга (в Новой деревне под Пушкиным аж целых шесть!). Рождественские же связаны именно с этим местом, с существовавшей здесь в XVIII веке Рождественской слободой, возникшей вокруг церкви. Пока храма не было, можно было возражать против возвращения названий улицам, но сейчас, когда церковь восстановили и она имеет адрес по 6-й Советской — это дичь.
- Как топонимисты занимаются просвещением общественности? Интернет полон форумов, где ведется обсуждение названий улиц и споры о склонении и ударении в названиях топонимов, а также о неблагозвучных и странных названиях, об исторических личностях и событиях, нашедших отражение в петербургских топонимах: что еще возмущает горожан? Как Вы относитесь к таким дискуссиям?
- К дискуссиям я отношусь положительно, если только они ведутся грамотно, без хамства и там не тиражируются мифы и легенды. Еще в 1976 году была опубликована правильная версия происхождения названия реки Оккервиль (по находившейся на ней деревне Карвила), но до сих пор можно встретить выдуманную Львом Успенским легенду о некоем полковнике Оккервиле. Название Турухтанных островов происходит от птицы турухтан, а вовсе не от крахмальной фабрики, которой там отродясь не было. Название деревни Мартыновки (между Коломягами и Озерками) связано отнюдь не с лесничим Мартыном Прессом, а с землевладельцем Мартыновым. И так далее.
- Случаются ли курьезные ситуации в Вашей работе? Расскажите о каком-нибудь интересном топонимическом факте, поразившем Вас за последнее время.
- Самым большим курьезом было письмо от жителей улицы Вадима Шефнера, которые заявили: «Мы такого писателя не знаем, мы его не читали, требуем переименовать нашу улицу».
- Что посмотреть и почитать любителям истории Петербурга? Какие городские мероприятия, доступные для посещения не только специалистам, Вы порекомендуете любителям истории Северной столицы и всем желающим больше узнать о происхождении названий петербургских топонимов? Какие книги порекомендуете почитать по этой теме?
- Читайте наш Топонимический портал. Там все есть, а если чего нет, то скоро появится.
Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru
Ваш комментарий
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии
Авторизоваться