Хельга Филиппова: «Человека спасает только юмор»

Под занавес сезона в Небольшом драматическом театре состоялась премьера спектакля-концерта «Разумные встречи», главной героиней которого стала ведущая актриса театра Хельга Филиппова. Накануне юбилейного дня рождения Хельги (15 июля) "Культура Петербурга" встретилась с ней, чтобы поговорить о необычном новом проекте театра, о том, как шутят в НДТ, и что держит эту команду вместе почти 25 лет.

- Хельга, недавно ты стала главной героиней нового спектакля НДТ «Разумные встречи», очень необычного по форме. Каково тебе было находиться в центре всеобщего внимания?

- Ой, мне очень понравилось! (Улыбается). В моей жизни такое произошло впервые: целый вечер, в котором переплелись и капустник, и спектакль, и ток-шоу, и творческая встреча – и все вокруг моей персоны. Наверное, я много болтала (надеюсь, мне это простили), но получала от всего происходящего большое удовольствие. Выступления коллег были просто фееричными, я вообще очень люблю юмор нашего театра.

- Как ты оцениваешь такой формат спектакля в сравнении с тем, что есть в НДТ?

- Мне кажется, такой формат обязательно должен быть в НДТ. Зрителю всегда интересно подсматривать за актерами. Когда он уже посмотрел спектакли и фильмы, ему хочется узнать чуть-чуть больше, заглянуть за кулисы. Формат «Разумных встреч» как раз позволяет увидеть актера с другой стороны, как человека, задать ему вопрос из зала и услышать ответ. Мне кажется, это здорово, это раскрывает личность; возникает более объемное понимание актера. Еще во времена пандемии, когда Таня (Татьяна Рябоконь – актриса НДТ, создатель и ведущая «Разумных встреч» - М. Д.) впервые делала этот проект он-лайн, я смотрела и изумлялась, что даже я, проработав с ними четверть века, и то не все знаю о них, что уж говорить о зрителях. По-моему, это супер формат для нашего театра.

- По-твоему, нет диссонанса между тем, что делает НДТ в обычной жизни (серьезные, глубоко раскопанные постановки) и таким, довольно легким жанром?

- Юмор – это очень серьезный вид искусства. Чтобы сделать хороший капустник, надо быть супер профессионалом. Мне кажется, это не диссонанс, а напротив, бонус артистам нашего театра, очень весомое дополнение к их таланту. Хорошо шутить могут умные и талантливые люди, а НДТ шутит хорошо. Тут умные и очень смешные шутки.

- Ты в НДТ с самого основания. Как, по-твоему, жанрово меняется театр?

- Мне кажется, сейчас, в последних наших спектаклях, возникает еще и живопись. Спектакли становятся более живописными. Первый наш спектакль «В Мадрид, в Мадрид» - это черный кабинет, стол и скамейка. А посмотрите, например, на «Короля Лира» - насыщенное художественное пространство, выстроенное, продуманное, с большим количеством деталей, с оригинальными костюмами, которое при этом не мешает сюжету. Мы как существовали в трагифарсовой природе, так и существуем, но вокруг стало больше красоты. Потрясающие «Морфий», «Магазин». Красота при остром сценарии. Мы меняемся, меняется взгляд художников, появляются новые молодые режиссеры и художники, которые вносят свое. Сейчас в Небольшом драматическом театре очень разноплановые актеры. Если раньше мы выступали только как драматические артисты, то сейчас мы стали позволять себе выходить за границы этого – петь, танцевать, двигаться, создавать какие-то безумные костюмы, какие-то видео-штуки. Раньше этого не было, а сейчас мы выходим за границы обычного.

- Получается, то, что в Вас закладывали в Интерстудио (синтетический актер, актер который умеет все) – это не химера (как считает Лев Борисович), а правда?

- Это абсолютная правда. В Интерстудио было все, кроме драматического существования артиста, поэтому возникала химера. Когда, почти 30 лет назад, Михаил Хусид занимался синтетическим театром, у него были и видеопроекции, и смешение жанров – то, чем сейчас не занимается только ленивый. Тогда театры в основном трудились в своих нишах – драматический, музыкальный и так далее. Но Хусида предложил соединить все воедино – музыкантов, художников, аниматоров, пластический театр. Теперь Небольшой драматический постепенно обрастает этими вещами. При этом, в основе все равно остается драматическое существование актера, заложенное Эренбургом. Это база, стержень, без которого любая видео-инсталляция не будет иметь смысла.

- Многие актеры НДТ открывают в себе новое уже в не юном возрасте. Вот ты, к примеру, недавно начала петь, каково это?

- Это очень страшно! (Смеется) Хотя сейчас уже чуть меньше. Я опробовала свое пение не в театре, а на фестивале, в концерте, в котором принимали участие профессиональные певцы, лауреаты «Золотой маски», участники проекта «Голос»… Когда я первый раз вышла к микрофону, у меня руки ходили ходуном. Я понимала, что мне никогда не приблизиться к этим исполнителям, но также я поняла, что у меня есть другое, чего нет у них – актерская подача, и на нее у меня была главная ставка. Конечно, я не могу петь, как профессиональная певица, но я могу сыграть эту песню, этот монолог. И пробовать такие вещи, открывать в себе – это очень интересно.

- В НДТ, как и в любом театре, актеры неизбежно стареют и вырастают из своих ролей. При этом у Эренбурга не принято снимать спектакли. Как, по-твоему, это плюс или минус?

- Мне кажется, это плюс. Если сравнить «Мадрид», который мы выпускали, когда были студентами, и «Мадрид», который играем сейчас, можно увидеть, что спектакль взрослеет и растет вместе с нами. Наши персонажи начинают размышлять чуть-чуть по-другому. Обстоятельства пьесы одни и те же, а проживание моментов становится другим, появляются новые «фишечки». Меня не смущает это взросление. Может Лаура, старая дева, быть такого возраста, как я? – да, может, а Льермо быть таким? – да. Там у всех острые обстоятельства, которым возраст не противоречит, как и в «Оркестре».

- Как ты относишься к вводам, в частности – на свои роли?

- Когда мне было 25 лет, я относилась очень болезненно. Я делала эту роль, и только я знаю, как ее играть! А сейчас я отношусь к этому легко, мне это нравится. И если мне удается потом увидеть на видео, как сыграли мою роль, я даже стараюсь  у партнера что-то украсть. Видеть, как человек трансформирует под себя твою роль, всегда очень интересно, это эксперимент. За последнее время у нас было много вводов, и это занятно. Во многих ролях возникают неожиданные вещи, на одном и том же материале рождаются совсем разные персонажи и спектакль ничего от этого не теряет. И это очень хороший актерский тренинг, быстрый ввод приводит тебя в тонус и дает хорошее актерское самочувствие. Я сначала удивлялась, как это, ввестись в спектакль за два дня?! Но иногда надо быть в таких ситуациях, чтобы почувствовать свою актерскую форму. Сначала всегда страх, что ты не справишься, ведь человек до тебя хорошо сделал роль, и тебе хочется сыграть не хуже, потом ты начинаешь лопатить материал, переосмыслять его, думать, что где подмять под себя, а потом уже впадаешь в кураж. Первый спектакль тебе очень страшно, второй тоже, а на третий ты уже получаешь удовольствие и думаешь: а я неплохо размялся!

- Наверное, по-прежнему, есть роли, которые отдать легче, а есть – которые сложнее?

- Не совсем так. Есть роли, на которые сложнее ввестись, это дает дополнительную нагрузку партнерам, которые занимаются вводами. Например, ввестись на Лауру в «Мадриде» – гораздо труднее и дольше, чем на Бабку в «Ю». По объему и по жанру. Отдать на ввод, если возникла такая необходимость, не жалко, наоборот, спасибо тому человеку, кто выручит. Но отдать роль совсем – нет.

- Сыгранные тобой роли, самые близкие и родные, как-то влияют на твою жизнь, может быть, подталкивают к чему-то?

- Нет, сама роль никак не влияет. Я - на сцене и я - вне сцены – две разные жизни. Влияет подготовка к роли, когда ты создаешь спектакль, но тоже опосредованно. Ты делаешь роль, читаешь, общаешься, и эта информация в какой-то мере откладывается и отражается на твоем понимании жизни. Ты узнаешь, что у человека могут быть разные реакции на жизненные ситуации. Например, условно говоря, человек скрылся с места преступления, и все обвиняют его в умышленном действии, при этом ты понимаешь, что он мог продемонстрировать  неадекватную реакцию из-за страха, паники, стресса. Страх проявляется очень по-разному: это может быть побег, ступор, агрессия, какие-то физиологические проявления. Такие наблюдения не только остаются в актерской «копилке», но и в твоем собственном жизненном опыте.

- Наверное, зрители, которые часто спрашивают, как Вы восстанавливаетесь после таких эмоционально сложных ролей, расстроились бы, узнав, что это просто мастерство…

- Но это так. Иногда после спектакля с тобой на какое-то время остается флер роли, но скорее, это связано с ощущением сыграл – не сыграл. Ты устаешь физически, это правда, но не настолько чтобы ушел за кулисы и умер (смеется).

- У артистов НДТ разболтана психика?

- Нет! Разболтана – значит, неуправляема. Мы не психи! (смеется) Мы владеем своим аппаратом, который за секунды позволяет переключаться из смеха в слезы, в тишину и обратно, это просто профессиональные навыки. После сцены, где зрители рыдали взахлеб, ты вышел за кулисы, пошутил, попил чаю. Это твоя профессия. Мы абсолютно управляем своими эмоциями, это только наши персонажи такие. (улыбается)

- Небольшому драматическому театру в следующем году 25 лет. Что является тем клеем, который держит Вас вместе?

- Способ думать, наверное. Когда-то Лев Борисович заложил в нас очень важное владение профессией, инструменты, с помощью которых мы препарируем произведения. Мы все разные, эмоционально, "вкусово", но во время работы говорим на одном языке, одинаково шутим. У нас особый юмор, что тоже, объединяет.

- В чем его особенность?

- Он очень жесткий. Его можно сравнить, наверное, с медицинским – с юмором хирургов, которые спасают людей от смерти. Потому что они тоже существуют в острых обстоятельствах и их труд очень кропотлив. Операция может идти много часов, и что может спасти в таких обстоятельствах, когда речь идет о жизни или смерти? Только юмор. Как и в театре. Если у тебя случается что-то очень серьезное, обычно люди не позволяют себе шутить, боятся, ведь нужно только жалеть. У нас в театре тебя будут жалеть, но жалеть жестко; с тобой будут шутить, и этот лечебный юмор поможет тебе пережить горе. Человека спасает только юмор.

Мария Долматова, специально для «Культуры Петербурга»

Небольшой Драматический Театр

Наш Telegram

Обложка - Хельга Филиппова: «Человека спасает только юмор»

Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru