Опубликовано: 31 января 2025 года
В Северной столице будут показаны четыре знаковые постановки. Они отражают новый этап в развитии «Шалома», начавшийся после перезагрузки в 2021 году.
Портал «Культура Петербурга» побеседовал с художественным руководителем театра и актером Олегом Липовецким о спектаклях, которые покажут в Петербурге, о том, что такое «профессиональный еврейский театр» и какое место он занимает среди театров России?
– В феврале в Петербурге состоятся первые большие гастроли единственного профессионального еврейского театра в стране. Какие спектакли будут показаны, и почему Вы выбрали именно их?
– Из четырех выбранных спектаклей два — известные зрителям. По крайней мере, в Москве эти постановки очень популярны. А сарафанное радио распространяет информацию из одной столицы в другую. К тому же и питерские критики, театроведы и журналисты много писали о «Шаломе», об этих спектаклях. А два из них поставлены режиссерами, много работавшими в Северной столице. Это Пётр Шерешевский и Галина Зальцман. Кроме того, мне было важно показать труппу театра, поэтому мы постарались привезти спектакль, в котором занято много артистов.
– Почему именно Новая сцена Александринского театра была выбрана для проведения гастролей?
– Мне кажется, что она и по духу, и технически, и по своим параметрам близка к сцене театра «Шалом». Здесь чувствуется молодая энергия.
– Из четырех спектаклей, которые приедут в Петербург, Вы являетесь автором одного – «Моня Цацкес — знаменосец». При этом спектакль «Жирная Люба», в котором Вы играете, основан на Вашей автобиографической повести «Жизнь номер один». Считаете ли Вы себя писателем?
– Я бы не рискнул так себя назвать. Профессиональный писатель — это тот, кто пишет и живет заработком со своих книг. К большому моему сожалению, я не профессиональный писатель. Насколько книга получилась — это вопрос к тем, кто ее прочитал.
– «Жирная Люба» — это моноспектакль. «Моня Цацкес — знаменосец» представляет собой смесь площадного театра и сторителлинга. В «Исходе» есть элементы театра кукол. Можно сказать, что театр «Шалом» предпочитает уклоняться от классических постановок?
– Нет, нельзя. В следующем сезоне мы будем работать над Лессингом и Шекспиром. Мы постоянно пробуем разное, поскольку творчество художника — это способность создавать новое и выходить за пределы своих границ. Хочется думать, что театр «Шалом» — это художник, а не ремесленник. И к тому же экспериментатор.
– На что бы Вы хотели обратить внимание зрителей, которые впервые придут смотреть спектакли Вашего театра?
– На то, чтобы они не забыли выключить сигнал телефона. А если серьезно — еврейский театр «Шалом» – это театр для всех национальностей. Не думайте, что вы попадете на мероприятие закрытого сообщества, где ничего не поймете, и вам будет неинтересно. Нет, вы все поймете, и вам будет интересно.
– Хотелось бы уточнить: что такое профессиональный еврейский театр для Вас? Чем он отличается от других театров?
Мне кажется, существует несколько критериев. В первую очередь, профессиональный театр — это театр, в котором работают профессиональные артисты. Что касается еврейского театра, то здесь все зависит от географии. Если мы находимся в стране, где живут евреи, то еврейским театром можно считать любой, существующий в этой стране.
Если же взять другую страну, например, Россию, то здесь ситуация иная. Мы не можем играть на иврите и идише по двум причинам: во-первых, люди не поймут, а во-вторых, актеры на них не говорят. Хотя, мне кажется, что было бы интересно, если бы актеры знали эти языки. У нас есть такие артисты, но их не много. Следовательно, какой смысл вложить в понятие «еврейский театр», зависит от мировоззрения, национальной принадлежности актеров, авторов пьес и других участников проекта.
– Почему театр называется «Шалом»?
– Слово «шалом» означает мир. Это приветствие, которое люди говорят друг другу, когда здороваются. Понятие «шалом» — широкое, оно означает мир между людьми, мир между человеком и Богом, мир между государствами и мир как мироздание. Такое название было у театра давно. Когда мы пришли и попытались дать площадке новое имя, призвали на помощь всех знатоков иврита и идиша. Но у нас ничего не получилось. Тогда мы пришли к выводу, что «Шалом» — самое всеобъемлющее и подходящее слово.
– Как Вы, родившись в Карелии, стали художественным руководителем еврейского театра? Как Вы пришли в «Шалом», и что вдохновило на работу здесь?
– Есть несколько важных аспектов, которые привели меня к решению прийти в этот театр.
Сначала я был актером, но со временем научился выполнять практически все, что требуется для постановки спектакля: от написания пьесы до монтажа декораций, звука и света, видеорежиссуры. Также я умею продавать и рекламировать спектакли. Я овладел этими навыками благодаря тому, что участвовал не только в постановке спектаклей в государственном театре, но и в реализации собственных частных проектов, а также занимался другой продюсерской деятельностью.
Мне кажется, что я созрел для роли руководителя театра. У меня есть устоявшиеся жизненные, художественные, этические и эстетические взгляды, которые я хотел передать другим.
Все произошло вовремя. А как я пришел, ну вот работал, работал себе режиссером. И однажды мне позвонил президент Федерации еврейских общин России, основатель и генеральный директор Еврейского музея и центра толерантности Александр Моисеевич Борода, который сообщил, что они ищут художественного руководителя для театра. Было ясно, что отказаться нельзя. Глупо упустить такой шанс.
Кроме того, я знал, что театр «Шалом» давно исчез с профессиональной карты театральной Москвы, России, мира. Я знал, что у театра есть проблемы и с творческой составляющей. Потом выяснилось, что и административная составляющая не в лучшей форме. Мне хотелось исправить положение и сделать театр успешным.
– Вы заявляете, что новый репертуар театра формируется не по формальному признаку принадлежности к еврейству, а по сути и духу.
– Да, торжественно заявляю.
–В чем Вы, как художественный руководитель, видите миссию театра «Шалом»?
– Наша миссия — борьба с фашизмом, насилием и национализмом. Что этой миссии соответствует, то и составляет репертуар нашего театра. Ну, плюс это должно быть талантливое произведение.
Как это соотносится с еврейскими традициями? Евреи — очень жизнелюбивая нация, все еврейские праздники можно описать одной формулой: «Нас хотели уничтожить, но мы победили, давайте поедим». Основополагающими понятиями еврейского мировоззрения являются: уважение к жизни и свободе человека, верность друзьям и семье, культ мамы и детей, умение жить в мире с соседями.
Если мы находим материал, который соответствует нашему мировоззрению и миссии театра по борьбе с фашизмом, ксенофобией и насилием, берем пьесу в работу. Например, так появился спектакль «Тахир и Зухра» . Да, это исламская легенда, но она была очень интересно переложена на современный язык и перенесена в наше время. Спектакль рассказывает о праве человека на жизнь, независимо от национальной принадлежности, и о праве на свободное передвижение по планете, независимо от гражданства.
– Будет ли по сути и по духу театра, если театр «Шалом» поставит произведения Шекспира или Пушкина?
– Почему нет, если эти произведения соответствуют миссии? Я могу пример привести. Мне кажется, «Отелло» – это произведение вполне может быть поставлено на сцене театра «Шалом», поскольку в нем, помимо любовных переживаний и ревности, затрагивается важная тема, которая требует глубокого осмысления. Это тема иного человека, отношения к другому. Отелло не такой, как все, он мавр. Другое дело, что важно придумать, кто он сейчас, потому что сейчас в том, что человек афроамериканец, нет ничего особенного.
– Думаете ли вы сделать спектакль на иврите или идише? Например, если не ошибаюсь, в столице Карелии Петрозаводске есть профессиональный драматический театр, где спектакли идут на финском, карельском, вепсском и русском языках, но обеспечены синхронным переводом на русский язык.
– Есть такое дело в Карелии, да, театр обеспечен синхронным переводом на русский язык именно потому, что, к сожалению, подавляющее большинство жителей Карелии не говорят ни на карельском, ни на финском, ни на вепсском языке.
Замечательно, что в Карелии существует школа, где обучают актеров этим языках. Возможно, в будущем это направление в образовании нашей страны получит развитие, и большее внимание будет уделяться культуре языка малых народов. Хотя и сейчас уделяется, но, безусловно, необходимы стимулы для развития.
Что касается Карелии, то это был бы интересный опыт. Однако, на мой взгляд, важно, чтобы использование идиша не было просто формальным жестом, вроде того, что мы говорим, как в былые времена.
Когда часть культуры становится художественным средством выразительности, сразу возникают вопросы о том, почему человек использует этот язык и насколько серьезно он к нему относится.
Например, если мы играем спектакль на языке евреев просто ради того, чтобы сыграть его на этом языке – это может быть несерьезным отношением к языку. Но если мы ставим библейскую притчу о Моисее или об отношениях Моисея и фараона на еврейском и египетском языках и даем зрителям наушники, то я считаю, что это круто. По-моему, это не пренебрежение к языку, а наоборот, использование его как художественного инструмента для погружения зрителя в атмосферу.
– Какие вызовы для Вас как художественного руководителя существуют? Что входит в репертуар театра?
– Мне кажется, что с художественными вызовами сталкиваются все, даже, например, хороший сапожник, который шьет обувь. Такой специалист, каждый раз делая сапоги, чувствует душу человека, походку, характер. И, значит, художественный вызов мастера — создать обувь, которой не было до сих пор.
Каждая роль, каждый спектакль – это всегда вызов, потому что ты, в принципе, делаешь что-то новое. Потому что если ты просто повторяешься, то ты перестаешь быть творцом, а становишься ремесленником. И здесь очень важно: разговариваешь ли ты каждый раз с людьми и космосом, с Богом, с самим собой. Вы открываете для себя что-то новое или просто повторяете то, что уже делали раньше?
– Для Вас театр – это…
– Жизнь. А еще любовь, работа, вдохновение, смысл. Театр входит в узкий круг моих интересов.
– Основываясь на Вашем опыте преодоления кризисных ситуаций в театре, что, по вашему мнению, делает театр по-настоящему живым и востребованным публикой?
– Честность и талант. Важно, чтобы театр говорил искренне со зрителями.
Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru
Ваш комментарий
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии
Авторизоваться