Свет в конце Запасной галереи

«Мурашки» в районе темени появляются уже с первыми вибрациями бурятского горлового пения. Звук нарастает по мере движения артиста Александра Балсанова в сторону зрителей по Запасной галерее Отдела Востока Эрмитажа, напоминающей тот самый туннель, в конце которого, по рассказам очевидцев «жизни после жизни», ожидает свет. Так начинается спектакль-променад, поставленный в залах Эрмитажа студентами экспериментального русско - бурятского курса РГИСИ (Мастерская Яны Туминой). Спектакль вдохновлен буддийским текстом IV-V вв. н.э. «Сутра золотого света» и коллекцией, собранной в 9 залах Западной галереи. «Культура Петербурга» делится впечатлениями о премьере.  

Свет достигнет сердца каждого – в финале спектакля-променада, в пятом зале из девяти (серединном, как и подобает), перед очень древней фреской из Турфанского оазиса. Но вначале нужно решиться вступить на путь. Будда ростом с человека в золотом одеянии поворачивается к тебе, кивает лепной головой с ушнишей и дружески манит рукой в сторону того самого туннеля. Первое замешательство зрителя, лишенного комфортной позиции наблюдателя, сменяется переживанием нереальности происходящего – и ты просто следуешь!..

– Яна, Ваш спектакль-променад переживается как спектакль-терапия: радость, покой, слезы, много любви... А с какими ощущениями Вы и студенты начинали работать в этом удивительном Эрмитажном пространстве? Как образы Будд с древних росписей помогали в создании спектакля?

Яна Тумина, режиссер, лауреат театральных премий «Золотая маска» и «Золотой софит»: 

– Мы сначала, конечно, трепетали, и поэтому решались только на то, чтобы буквально отражать сюжеты произведений. Но быстро поняли, что начинаем заниматься какой-то иллюстрацией: становимся не свободными в размышлениях. Тогда стали вслушиваться в особую, тонкую атмосферу этих залов. Мы называли словами то, что в нас происходило, когда всматривались в пространство галереи, в древние тибетские  иконы, турфанские  фрески, осколки мозаичных панно… какие смыслы мы способны обнаружить и вопросы задать. Из этого рождалось решение сцен для каждого зала. А «Сутра золотого света» – название панно в пятом зале, обратило нас к этому древнему тексту и определило общую тему и задачу. Нам хочется, чтобы люди, пришедшие сюда, могли оторваться от всего, что находится за стенами музея, чтобы все могли провести время, этот час (не важно, из какой мы конфессии ) – в миротворческом обращении. В буддизме: ты можешь не знать слов молитвы, но, вращая барабан с молитвой, стать причастным к благодати и мудрости. Мы захотели создать особое вращение образов, исцеляющее и гармонизирующее движение.

– Яна, Вас не удивило совпадение? В 1969-м году, в экспериментальном Театре «спутнике» иностранных выставок в Эрмитаже, Ваш учитель, режиссер Борис Понизовский, поставил свой первый в жизни спектакль. Такой авангардный, что театр сразу закрыли. А теперь эрмитажный театральный проект подхватили Вы и весьма успешно...                                                       

– Я так не складывала паззл. Эрмитаж  –  это такой центр мира для Питера, и здесь достаточно много путей пересекалось. Тут прошло мое детство, потому что отец состоял в группе «Эрмитаж». Художники этого объединения постигали законы композиции старых мастеров, и я часто оказывалась с папой по понедельникам в залах музея. Мне здесь хорошо, как дома.

Несколько лет назад возникла идея о копродукции - возможности совместных проектов Эрмитажа и студентов РГИСИ. Первой пробой стал «Чистый источник» –  курс Тростянецкого, коллаборация со студентами – драматургами, актерами с разных курсов.  

«Сутра» – второй проект, связывающий институт на Моховой и Эрмитаж. Меня спросили о том, что мы можем создать, а поскольку у меня бурятский курс, как-то сразу стали смотреть в сторону востока, у его жителей особое право, особая органика; право даже не от знания, а от принадлежности к этим древним цивилизациям. Поэтому мы, естественно, выбрали Запасную галерею Восточного Отдела. Ребятам было предложено сочинять в каждом зале: с одной стороны – в автономном пространстве, с другой – как будто это все дворы одного города, через который мы проходим и собираем впечатления.

На курсе учатся художники, режиссеры, актеры и даже театровед.

– В чем плюсы и минусы такого синтетического обучения?

– Минусы в том, что все немножко художники, все немножко режиссеры, немножко актеры. Это минус, потому что на чисто актерском курсе ты требуешь искрометного артистизма, у режиссеров – постоянно прокачиваешь умение сочинить и реализовать замысел. А здесь ты все время не то, что разрываешься, а как-бы ухаживаешь за букетом: вот этот цветок не забыть полить, с этим вот так. За четыре года студенты набирают информацию о каждой профессии (четвертый курс только начался), и у нас некоторые актеры уже начинают смотреть в сторону режиссуры, режиссеры - увлекаться актерским мастерством, художники - проявляться как режиссеры. Эта синтетическая форма, методика преподавания и работа со студентами приводит к тому, что они все такие разносторонние.

– Возвращаясь к спектаклю; кто создавал этот удивительный звуковой фон, сопровождающий все действо? Вроде бы тишина, но наполненная какой-то нездешней жизнью? 

– У нас есть звукорежиссер, Павел Ховрачев, с которым мы сочиняли спектакль «Деревня канатоходцев», а недавно выпустили с ним спектакль в Москве. Павел – театральный звукорежиссер, композитор, уже имеющий опыт сотрудничества с Эрмитажем, поэтому мы его позвали, чтоб он нам помог из ветра и песка соткать эти воздушные полотна... 

– Другая часть звуковой палитры – бурятское горловое пение. Александр Балсанов, один из педагогов курса, – известный мастер горлового пения. А вот как обучали этому студентов? 

– Балсанов и обучал. 

– Уроки горлового пения были в учебной программе?.. 

– Ну нет, отдельных таких уроков нет, просто мы понимали, что есть на курсе ребята, предрасположенные к такому пению, значит, нужно заниматься этой темой. 

– Ощутили ли Вы со студентами терапевтический эффект от соприкосновения с уникальным текстом и изобразительным искусством? 

– Это только сейчас происходит. Потому что, когда ты в работе, иногда с 10 утра до 10 вечера, в этой, к сожалению, достаточно теплой, оазисной атмосфере (в Эрмитаже жарко, душновато, люди ходят) – условия у тебя, прямо скажем, не медитативные.... Но зато сейчас, на последнем этапе, когда стало все собираться, начали происходить открытия -  выходишь на улицу, а внутри все собрано и светло.

Визит в Эрмитаж – это всегда погружение во вневременное. Однако место, где проходит спектакль – Запасная галерея Восточного отдела Эрмитажа – особое. Во-первых, это новая форма демонстрации памятников искусства: здесь практикуют открытое хранение. В галерее выставлено то, что, в силу ограниченности пространства музея, невозможно показать на постоянных экспозициях. Во-вторых, сами росписи, украшавшие некогда стены пещерных монастырей, уникальны и гармоничны.

Владимир Абинякин, младший научный сотрудник Отдела Востока Эрмитажа: 

– Эту галерею мы посвятили одной из самых значимых тем, которую можем показать в разделе «Памятники Востока»: а именно, распространению буддизма из Индии по Шелковому пути через Среднюю Азию – в Китай. Разумеется, предметы, которые здесь представлены, отражают искусство разных регионов, расположенных на пути распространения буддизма. В основном, это настенные росписи, находившиеся в восточных монастырях, построенных в оазисах на пути Великого Шелкового пути. Это были не только торговые маршруты, по которым ходили караваны с драгоценными товарами. Конечно, главным товаром был шелк, но везли не только его. По этим дорогам ходили паломники и монахи, они несли с собой ценные священные тексты, буддийские сутры. Невозможно было пройти другим путем, поэтому в этих оазисах учения и распространялись, вырубались скальные пещеры под монастыри: это давняя буддийская традиция – устраивать монастыри внутри скал. 

И тут же формируется удивительная традиция развития монументальной живописи – настенных росписей по сухой штукатурке на буддийские сюжеты. Для практикующих учение Будды было несколько путей достижения религиозных заслуг: один из них – жертвовать в храм, чтобы там появлялись новые росписи. В монастыре можно было купить такое место и заказать эту роспись. Здесь мы можем видеть огромные сцены так называемых пранидхи, то есть обетов, которые давали паломники. Например, они приходили в монастырь и принимали решение: жить согласно буддийским правилам, чтобы достичь этого особого состояния нирваны. Поэтому на заказанных ими росписях рисовали Будду, который благословлял человека, давшего этот обет и изображенного на фреске в качестве донатора. И как раз во 2-й половине 1 тысячелетия нашей эры тут расцветает огромная школа монументальной живописи. 

В каждом монастыре присутствовали особые росписи, обладающие своим индивидуальным стилем! Все дело в том, что эти территории в разное время были под властью различных стран, поэтому здесь можно увидеть микст из традиций западного, китайского, индийского искусства. Изучать этот вопрос невероятно интересно с точки зрения истории искусств и, можно сказать, что эти памятники невероятно хрупки. Большая редкость увидеть их в собрании музея! В Эрмитаже находится одна и самых больших коллекций монументальной живописи Великого шелкового пути. 

– Как она здесь появилась?

– В этот регион было организовано несколько так называемых Центральноазиатских экспедиций, и знаменитый ученый Сергей Ольденбург являлся одним из их руководителей. Многие памятники буддийского искусства поступили в Эрмитаж в результате экспедиций Петра Козлова. В качестве находок, в том числе, выступали и знаменитые памятники живописи из мертвого города Хара-Хото. А также огромная коллекция тибетской живописи и скульптуры. Кроме того, некоторая  часть предметов – это ценности, перемещенные во время Великой Отечественной. Часть произведений хранится в собрании. 

У сотрудников Эрмитажа свои задачи: сберечь памятники, находящиеся в открытом хранении. На каждом спектакле присутствуют люди, следящие за тем, чтобы гости сохраняли дистанцию с предметами. Несмотря на то, что посетителям в галерее слишком тепло – температура здесь почти как в оазисах Шелкового пути – климат менять ни в коем случае нельзя, количество зрителей во время показа также ограничено.

Наталья Козлова, заведующая Отделом Востока Эрмитажа:

– Это для нас совсем новая форма работы с артистами, и я поначалу очень осторожно относилась к проекту. Мне казалось: памятники, живопись, ну какой рядом с ними может идти спектакль? Но за месяц ежедневных репетиций, постепенно я увидела, что режиссеры и артисты крайне трепетно относятся к памятникам и к этому пространству, оценила, как они работали, и теперь сама с нетерпением жду этого спектакля.

До 12 декабря спектакль-променад будет идти в Эрмитаже четыре раза в неделю. По средам и четвергам, по два сеанса в день – 18:30 и 20:15.

Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru