Футболка с Элвисом Пресли, выглядывающая из-под ладного черного костюма, строгая оправа очков: Юрий Охочинский не изменяет своему стилю. Мы сидим в грим-уборной концертного зала «Гнездо Глухаря» на набережной Невы, публика уже заполняет фойе.
- Волнуетесь перед концертом? Или уже перестали?
- Когда я перестану волноваться перед концертом, это будет означать, что мне пора завязывать с профессией. Это не волнение, а особенный драйв, ни с чем не сравнимое особое состояние, которое появляется каждый раз незадолго до выхода на сцену. Кроме того, у меня есть уверенность, опыт, я, простите, не первый год выступаю. Репертуар обкатан.
- Я вижу, что список песен написан от руки, получается, каждый концерт - разный?
- Разумеется. На каждое выступление я накидываю сонг-лист, который потом корректирую на месте. Репертуар зависит от площадки и настроения. Естественно, есть достаточное число знаковых песен, так называемая «визитная карточка», которые публика любит и всегда ждет. Это и моя старая вещь «Мотив дождя и джаза», и «История моей любви», и «Мой бархатный апрель», и другие. Это те песни, которые необходимо петь, потому что их ждут.
- Как Вы относитесь к этим произведениям? Ненавидите уже?
- Ни в коем случае. Я уважительно отношусь ко всему своему репертуару, а потом - я никогда не исполняю песни одинаково. Здесь многое зависит от атмосферы. К тому же однообразие просто не интересно. Сегодня я пою в небольшом камерном клубе, и выступление будет немного интимнее, чем на большой площадке. Плюс весна.
- Концерт к восьмому марта — это традиция?
- Я не люблю восьмое марта как «международный женский день», предпочитаю поздравлять женщин с началом весны. На концерт я приехал со своей дачи. За городом сейчас все в снегу, а въезжаешь в Питер и сразу ощущаешь скорое обновление природы.
- Вы предпочитаете дачу городу?
- Нет, я - городской человек. Люблю петербургский драйв, обожаю гулять по улицам. Город меня питает, заряжает энергией. Я много лет жил на Васильевском, который, безусловно, обожаю, но местные «сквозняки» стали сказываться на здоровье, все же Васильевский - ветреное место. Я стал чаще простужаться, никто не становится моложе, не станем это отрицать. Сейчас я снова возвращаюсь в центр, в те места, где я вырос, в свою любимую Коломну. Прогулка по набережной Мойки или канала Грибоедова ни с чем не сравнима.
- Город стал суетнее и многолюднее.
- Никуда не денешься. Раньше можно было спокойно пройтись по Невскому от Восстания к Адмиралтейству, теперь особо не полавируешь. Но к этому я отношусь с пониманием. Важно, что центр мало изменился архитектурно. Есть вещи, которые просто нельзя менять.
- Сегодня Вы даете концерт в маленьком зале, но выступали и на стадионах. Сложился ли за эти годы какой-то «рецепт» выхода на сцену, какие-то наработанные алгоритмы?
- Повторюсь, все зависит от атмосферы. Сегодня - камерная площадка, здесь все близко, поэтому я подобрал более доверительный репертуар. У меня уже очень много песен и есть возможность выбора. Позавчера я пел в Таврическом дворце. Там нужно было быть более динамичным и громким. Хоть звук и «гуляет». У нас вообще некая проблема в городе со звучащими залами. Новые не открываются, старые или закрываются, или становятся недоступными финансово, без сильных спонсоров тот же «Октябрьский» сегодня не осилить.
- О стадионах мы и не говорим?
- Мы обо всем говорим. Стадион - не моя история. Здесь нужно очень четко понимать себя, свое сценическое «Я», возьмем тот же Ледовый дворец. Это не мое, хотя я там и выступал. Я - театральный человек, закончил театральный институт. Мне важно чувствовать, ощущать зал, видеть глаза. Я, в отличие от, скажем, рэперов, не пру на публику, а взаимосуществую с ней, жду от нее каких-то вибраций. Когда выхожу к своей аудитории, практически сразу чувствую обратную связь, понимаю, что все в порядке, я - на своем месте.
- А бывает так, что нет этого ощущения?
- Сейчас практически не случается. Во-первых, я уже сам выбираю площадки, где мне комфортно, во-вторых, в какой бы город я ни приехал - у меня есть своя публика. Эти люди знают меня, мой стиль. Мне уже не нужно ничего доказывать. В этом плане мне сегодня сложно смотреть на молодых ребят. Это какая же, помимо всех других составляющих, должна быть удача, та самая «пруха», чтобы стать популярным?
- А Вы в погоне за «золотыми статуэтками» особо и не участвовали?
- Я пробовал, врать не стану. Это было во времена нашего тандема с Игорем Яковлевичем Крутым. Он меня погрузил в этот московский шоу-бизнес. И я вспомнил Чацкого, серьезно, «Карету мне, карету». Я сказал тогда: «Игорь, спасибо, но это не мое». Я не умею прикидываться. От всех этих тусовочных «обнимашек» и поцелуев меня коробит. Это, наверное, плохо, знаю многих петербургских артистов, которые играют в эту игру, но не я.
- Московские правила?
- Да. Москва живет отдельно, это особенный город. Все делается там, мы, если говорить о шоу-бизнесе - город-спутник. В Москве даже третьеразрядный персонаж получает больше бонусов, чем мы здесь. Меня спрашивают: «Что ты сидишь в своем Питере, это уже давно Богом забытый город, у Вас там ничего не решается». Я отвечаю: «Ребята, мне это вам не объяснить, вы просто не поймете». Там же сборная солянка из регионов России, москвичей-то в столице практически и нет. Все едут туда делать карьеру и зарабатывать «бабки». Я как артист, музыкант и человек немного по-другому выстроен.
- Вы, мне больно это произносить, пожалуй - последний из крунеров старой школы. Эпоха уходит. А новой школы нет.
- Увы, это так. Вот сегодня умер Стив Лоуренс, друг Фрэнка Синатры. Нашей публике это имя почти ни о чем говорит. Даже на Западе сейчас трагически мало тембральных голосов, артистов, которые могут. У нас все еще хуже. Я приезжаю на условную периферию, ко мне после концерта за кулисы подходят люди и спрашивают: «Юрий, вот то, что вы поете, это - джаз?» Все, что они не понимают, это – «джаз». Я пытаюсь объяснить зрителям, что это просто качественная песня, основанная на правильных гармониях, на хороших аранжировках. Я стараюсь, чтобы все-таки со мной работали настоящие музыканты, а не современные «кнопочники». Мне часто говорят: «Юр, ну зачем ты тратишь столько денег на запись, сейчас мы сядем и все тебе быстро сделаем». Нет. На записи мне нужна, скажем, живая флейта, живая виолончель, акустическая, а не софтовая гитара. Понятное дело, здесь порой возникает вопрос компромисса, живой симфонический оркестр позволить себе не в силах, но я - за живую музыку.
- Но работа над записью песен изменилась сейчас везде.
- Я смотрел награждение «Грэмми». Мой Бог, что это, кто это, про что это? Тэйлор Свифт. Вы серьезно? Дасти Спрингфилд, Джулия Лондон, Ширли Бэйси - да на фоне этих певиц и писка этой девочки слышно не будет. Тут даже речь не о диапазоне, я говорю о богатстве красок голоса, о харизме, в конце концов. Все скатилось в некую лакированную посредственность, улучшенную студийным постпродакшном.
- А есть на Западе кто-то, кто молодец?
- Рик Эстли. Вы знаете, это очень и очень недооцененная персона. Марио Бионди - прекрасный артист и приятный в личном общении человек. Есть еще имена среди «эстрадников» в хорошем прочтении.
- А у нас?
- А у нас другая, грустная история. У нас появился так называемый «кроссовер». Я сейчас говорю о большом количестве молодых оперных по образованию певцов, не получивших отдачи на классической оперной сцене и съехавших на более прибыльную и простую дорожку. У нас народ и так не очень разбирается, так ему еще больше картинку спутали. А родилось все из простой шутки, когда три великих тенора, Паваротти, Доминго и Каррерас, решили немного пошалить на чемпионате мира по футболу и попели немного эстрадных песен (концерт 16 июля 1994 года перед финалом ФИФА в Лос-Анжелесе. прим. ред.). Шутку восприняли всерьез и поставили на поток. Теперь мы имеем то, что имеем. И на Западе народ дурят, и у нас. Вот эти все условные «Три тенора, «четыре баритона», все эти «молодые дубки», им лишь бы переорать друг друга. У меня с покойным Сашей Градским по этому поводу даже большой диспут вышел. Он тоже заигрался в эти игры (шоу «Голос» - прим. ред.). Я спросил его: «Что же ты делаешь? Ты же своим авторитетом тянешь этих оперных ребят не пойми куда. Что ждет их дальше? Где репертуар? Кроме советской песни, ничего и нет». Саша вбил себе в голову, что классические певцы могут петь поп-музыку и наоборот. А это не так. Боюсь, такими темпами скоро и до джаза дойдет, все начнут якобы свинговать. А это совсем плохо.
- Но публика ходит на «кроссоверщиков»...
- Людям вбили в головы, что это нормально. Хотя это не так! Публика сбита с толку и запутана. И качество многочисленных голосистых «исполнителей» на троечку, и такую же оценку я ставлю вкусу широкой публике наших дней. Они и на стендап ходят, смеются чужим сомнительным шуткам, да еще платят за это деньги. На широкую публику нельзя ориентироваться. Это большая ошибка, если не преступление. Если ты артист, нужно все делать, по возможности, настолько хорошо, насколько это возможно.
- Какие-то новые записи у Вас грядут?
- Не грядут, а уже есть. К своему сорокалетию на сцене я недавно выпустил альбом лучших песен «Вернись ко мне», куда вошли и две новые композиции.
- Что бы Вы пожелали читателям «Культуры Петербурга»?
- Оставаться культурными. Отличать искусство от халтуры и ширпотреба, слушать хорошую музыку. А еще - весны в сердце.
- Волнуетесь перед концертом? Или уже перестали?
- Когда я перестану волноваться перед концертом, это будет означать, что мне пора завязывать с профессией. Это не волнение, а особенный драйв, ни с чем не сравнимое особое состояние, которое появляется каждый раз незадолго до выхода на сцену. Кроме того, у меня есть уверенность, опыт, я, простите, не первый год выступаю. Репертуар обкатан.
- Я вижу, что список песен написан от руки, получается, каждый концерт - разный?
- Разумеется. На каждое выступление я накидываю сонг-лист, который потом корректирую на месте. Репертуар зависит от площадки и настроения. Естественно, есть достаточное число знаковых песен, так называемая «визитная карточка», которые публика любит и всегда ждет. Это и моя старая вещь «Мотив дождя и джаза», и «История моей любви», и «Мой бархатный апрель», и другие. Это те песни, которые необходимо петь, потому что их ждут.
- Как Вы относитесь к этим произведениям? Ненавидите уже?
- Ни в коем случае. Я уважительно отношусь ко всему своему репертуару, а потом - я никогда не исполняю песни одинаково. Здесь многое зависит от атмосферы. К тому же однообразие просто не интересно. Сегодня я пою в небольшом камерном клубе, и выступление будет немного интимнее, чем на большой площадке. Плюс весна.
- Концерт к восьмому марта — это традиция?
- Я не люблю восьмое марта как «международный женский день», предпочитаю поздравлять женщин с началом весны. На концерт я приехал со своей дачи. За городом сейчас все в снегу, а въезжаешь в Питер и сразу ощущаешь скорое обновление природы.
- Вы предпочитаете дачу городу?
- Нет, я - городской человек. Люблю петербургский драйв, обожаю гулять по улицам. Город меня питает, заряжает энергией. Я много лет жил на Васильевском, который, безусловно, обожаю, но местные «сквозняки» стали сказываться на здоровье, все же Васильевский - ветреное место. Я стал чаще простужаться, никто не становится моложе, не станем это отрицать. Сейчас я снова возвращаюсь в центр, в те места, где я вырос, в свою любимую Коломну. Прогулка по набережной Мойки или канала Грибоедова ни с чем не сравнима.
- Город стал суетнее и многолюднее.
- Никуда не денешься. Раньше можно было спокойно пройтись по Невскому от Восстания к Адмиралтейству, теперь особо не полавируешь. Но к этому я отношусь с пониманием. Важно, что центр мало изменился архитектурно. Есть вещи, которые просто нельзя менять.
- Сегодня Вы даете концерт в маленьком зале, но выступали и на стадионах. Сложился ли за эти годы какой-то «рецепт» выхода на сцену, какие-то наработанные алгоритмы?
- Повторюсь, все зависит от атмосферы. Сегодня - камерная площадка, здесь все близко, поэтому я подобрал более доверительный репертуар. У меня уже очень много песен и есть возможность выбора. Позавчера я пел в Таврическом дворце. Там нужно было быть более динамичным и громким. Хоть звук и «гуляет». У нас вообще некая проблема в городе со звучащими залами. Новые не открываются, старые или закрываются, или становятся недоступными финансово, без сильных спонсоров тот же «Октябрьский» сегодня не осилить.
- О стадионах мы и не говорим?
- Мы обо всем говорим. Стадион - не моя история. Здесь нужно очень четко понимать себя, свое сценическое «Я», возьмем тот же Ледовый дворец. Это не мое, хотя я там и выступал. Я - театральный человек, закончил театральный институт. Мне важно чувствовать, ощущать зал, видеть глаза. Я, в отличие от, скажем, рэперов, не пру на публику, а взаимосуществую с ней, жду от нее каких-то вибраций. Когда выхожу к своей аудитории, практически сразу чувствую обратную связь, понимаю, что все в порядке, я - на своем месте.
- А бывает так, что нет этого ощущения?
- Сейчас практически не случается. Во-первых, я уже сам выбираю площадки, где мне комфортно, во-вторых, в какой бы город я ни приехал - у меня есть своя публика. Эти люди знают меня, мой стиль. Мне уже не нужно ничего доказывать. В этом плане мне сегодня сложно смотреть на молодых ребят. Это какая же, помимо всех других составляющих, должна быть удача, та самая «пруха», чтобы стать популярным?
- А Вы в погоне за «золотыми статуэтками» особо и не участвовали?
- Я пробовал, врать не стану. Это было во времена нашего тандема с Игорем Яковлевичем Крутым. Он меня погрузил в этот московский шоу-бизнес. И я вспомнил Чацкого, серьезно, «Карету мне, карету». Я сказал тогда: «Игорь, спасибо, но это не мое». Я не умею прикидываться. От всех этих тусовочных «обнимашек» и поцелуев меня коробит. Это, наверное, плохо, знаю многих петербургских артистов, которые играют в эту игру, но не я.
- Московские правила?
- Да. Москва живет отдельно, это особенный город. Все делается там, мы, если говорить о шоу-бизнесе - город-спутник. В Москве даже третьеразрядный персонаж получает больше бонусов, чем мы здесь. Меня спрашивают: «Что ты сидишь в своем Питере, это уже давно Богом забытый город, у Вас там ничего не решается». Я отвечаю: «Ребята, мне это вам не объяснить, вы просто не поймете». Там же сборная солянка из регионов России, москвичей-то в столице практически и нет. Все едут туда делать карьеру и зарабатывать «бабки». Я как артист, музыкант и человек немного по-другому выстроен.
- Вы, мне больно это произносить, пожалуй - последний из крунеров старой школы. Эпоха уходит. А новой школы нет.
- Увы, это так. Вот сегодня умер Стив Лоуренс, друг Фрэнка Синатры. Нашей публике это имя почти ни о чем говорит. Даже на Западе сейчас трагически мало тембральных голосов, артистов, которые могут. У нас все еще хуже. Я приезжаю на условную периферию, ко мне после концерта за кулисы подходят люди и спрашивают: «Юрий, вот то, что вы поете, это - джаз?» Все, что они не понимают, это – «джаз». Я пытаюсь объяснить зрителям, что это просто качественная песня, основанная на правильных гармониях, на хороших аранжировках. Я стараюсь, чтобы все-таки со мной работали настоящие музыканты, а не современные «кнопочники». Мне часто говорят: «Юр, ну зачем ты тратишь столько денег на запись, сейчас мы сядем и все тебе быстро сделаем». Нет. На записи мне нужна, скажем, живая флейта, живая виолончель, акустическая, а не софтовая гитара. Понятное дело, здесь порой возникает вопрос компромисса, живой симфонический оркестр позволить себе не в силах, но я - за живую музыку.
- Но работа над записью песен изменилась сейчас везде.
- Я смотрел награждение «Грэмми». Мой Бог, что это, кто это, про что это? Тэйлор Свифт. Вы серьезно? Дасти Спрингфилд, Джулия Лондон, Ширли Бэйси - да на фоне этих певиц и писка этой девочки слышно не будет. Тут даже речь не о диапазоне, я говорю о богатстве красок голоса, о харизме, в конце концов. Все скатилось в некую лакированную посредственность, улучшенную студийным постпродакшном.
- А есть на Западе кто-то, кто молодец?
- Рик Эстли. Вы знаете, это очень и очень недооцененная персона. Марио Бионди - прекрасный артист и приятный в личном общении человек. Есть еще имена среди «эстрадников» в хорошем прочтении.
- А у нас?
- А у нас другая, грустная история. У нас появился так называемый «кроссовер». Я сейчас говорю о большом количестве молодых оперных по образованию певцов, не получивших отдачи на классической оперной сцене и съехавших на более прибыльную и простую дорожку. У нас народ и так не очень разбирается, так ему еще больше картинку спутали. А родилось все из простой шутки, когда три великих тенора, Паваротти, Доминго и Каррерас, решили немного пошалить на чемпионате мира по футболу и попели немного эстрадных песен (концерт 16 июля 1994 года перед финалом ФИФА в Лос-Анжелесе. прим. ред.). Шутку восприняли всерьез и поставили на поток. Теперь мы имеем то, что имеем. И на Западе народ дурят, и у нас. Вот эти все условные «Три тенора, «четыре баритона», все эти «молодые дубки», им лишь бы переорать друг друга. У меня с покойным Сашей Градским по этому поводу даже большой диспут вышел. Он тоже заигрался в эти игры (шоу «Голос» - прим. ред.). Я спросил его: «Что же ты делаешь? Ты же своим авторитетом тянешь этих оперных ребят не пойми куда. Что ждет их дальше? Где репертуар? Кроме советской песни, ничего и нет». Саша вбил себе в голову, что классические певцы могут петь поп-музыку и наоборот. А это не так. Боюсь, такими темпами скоро и до джаза дойдет, все начнут якобы свинговать. А это совсем плохо.
- Но публика ходит на «кроссоверщиков»...
- Людям вбили в головы, что это нормально. Хотя это не так! Публика сбита с толку и запутана. И качество многочисленных голосистых «исполнителей» на троечку, и такую же оценку я ставлю вкусу широкой публике наших дней. Они и на стендап ходят, смеются чужим сомнительным шуткам, да еще платят за это деньги. На широкую публику нельзя ориентироваться. Это большая ошибка, если не преступление. Если ты артист, нужно все делать, по возможности, настолько хорошо, насколько это возможно.
- Какие-то новые записи у Вас грядут?
- Не грядут, а уже есть. К своему сорокалетию на сцене я недавно выпустил альбом лучших песен «Вернись ко мне», куда вошли и две новые композиции.
- Что бы Вы пожелали читателям «Культуры Петербурга»?
- Оставаться культурными. Отличать искусство от халтуры и ширпотреба, слушать хорошую музыку. А еще - весны в сердце.
Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru
Ваш комментарий
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии
Авторизоваться