Мы продолжаем развивать нашу рубрику «Поэзия субъективна». И представляем нового автора — Сашу Нефертити.
Поэт, художник, организатор поэтических и художественных мероприятий. Она родилась в Новгороде, училась сначала в Ивановском художественном училище, затем — в Ивановской текстильной академии.
В 2000-м году переехала в Северную столицу. С тех пор стала членом Международного Союза поэтов и Ленинградского рок-клуба. А еще победителем конкурсов «Всем поэзии», «Тожепоэты- IV», «Невские рифмы», «Свежая строка» и «Поэты нашего времени» редакции 5-го канала и Радио «Петербург».
Выпустила книгу «Нефертити. Соло».
Необычный псевдоним появился у нашей героини шесть лет назад. Как утверждает сама поэтесса, с египетской царицей ее объединяет божественная красота и высокая плодовитость. К слову, Александра является мамой четверых детей: двух дочек и двух сыновей.
О стихах Нефертити говорит: «Поэзия является частью жизни. Обычной и необходимой».
Публикация подготовлена совместно с петербургским поэтическим фестивалем «В Контексте Классики».
Насквозь
Из ранга «смотрящих» до «видящих» — резким сдвигом.
В глазах размывается мутный пузырь преграды,
Аквариум города чистится с каждым мигом.
Я вижу насквозь, потому, что мне надо! Надо!
Я вижу сквозь стены, сквозь улицы, сквозь трамваи,
Сквозь сутолоку толп, шелестящих вокруг без толка,
Всё то, что сверлящий взгляд распознать желает,
Витражным стеклом осыпается вниз в осколках.
В придонном подбрюшье Фонтанки блестят монетки
Вдоль Летнего сок у стволов сердцевину лижет.
Взвивается в небо фонарь золотой ранеткой.
Брусчатка под шкуркой асфальта. Я вижу! Вижу!
Вагонов метро распласталась тугая завязь,
Глаза у сидящих без рифм — полыхают прозой.
Внутри Исаакия дышит стекло мозаик.
Сквозь зелень крышующих ангелов вижу бронзу.
И весь Петербург: ясноглазый, холодный, ртутный
Смеётся во мне бесконечным стозвучным скерцо!
… За толстыми шторами вижу огонь на кухне…
Я вижу твой вечер…
И вижу сквозь грудь твоё сердце.
* * *
Я сплетаю камни, стихи и лица,
Я вяжу мечты заострённой спицей,
Заполняю дней расписных страницы,
Перелистываю часы.
Я тихонько глажу чужие судьбы,
Чтоб убрать заломы на близких людях,
Понемногу в чай добавляю чудо,
Увожу в кружевные сны.
Я живу, как будто, не просыпаясь.
Мысли сбились в кучу усталой стаей,
Каждый день до краешка забиваю,
Не давая себе грустить.
Чтоб не знать, как может светиться вечер,
Чтобы память не холодила плечи,
Чтобы лишь забыть невозможность встречи
Тёмных глаз на моём пути.
* * *
Вот оно — время третьей зимы.
Время третьей зимы между нами.
Здесь замерзли полётные сны,
Затвердели, застряв между днями.
Кровоток единенья иссяк,
А зрачки — как мишени испуга.
Я, зажмурившись, чувствую как
Наши пальцы не греют друг друга
Что-то треснуло. Следует залп:
В наших чувствах взрывается старость.
По утрам открываем глаза —
Два огромных тоннеля в усталость.
Лишь она переполнила всё.
Лишь она — по щелям и по окнам.
Между нами — метелью несёт.
Ежедневность до кости продрогла.
Даже время легло набекрень.
Бесконечно больной, бесполезный,
На двоих не разделенный день
Умирает в ладони небесной.
Мы пройдём. Мы вернёмся к весне.
Отходя от душевной простуды
Зимний привкус в горячечном сне
Мы забудем, забудем, забудем!
Но, как только сентябрь холодит
Ломит зубы предчувствие риска.
Постоянным рефреном любви:
«Зима — близко».
Зима — очень близко…
* * *
Говорят: «Не ной».
Говорят: «Не ной».
Говорят: «Ты стой
За спиной
Стеной».
Говорят: «Уйди».
Говорят: «Отстань!»
Говорят: «Вдохни. Досчитай до ста».
Говорят: «Сама!
Всё сама — опять.»
Говорят: «Стоишь? Продолжай стоять!
Наплевав на дрожь от усталости
Вы-со-ту свою ты отстаивай».
Говорят: «Не Ной!
Не собрать ковчег.
Не скрутить каркас.
Не начать разбег».
Острозубый смех,
Тонкий рык потерь
Вот — моё зверьё.
И сама я — зверь.
Не уплыть с таким,
Наполненьем сна.
Говорят: «Допей океан до дна!»
Не найти земли,
Не ловить ворон —
Океан бездонный со всех сторон.
Говорят: «Иной
Распорядок глав,
Потому весной
Не ленись, поставь
Ты саму себя на переучёт» .
Говорят, зима…
Говорят, пройдёт…
Вишнёвое
В царапинах локти, колени, живот.
Бабуля сказала, что всё заживёт
До свадьбы. Что нечего лазить везде,
Ишь, ты!
В ветвях раскрывается солнечный веер,
Вишнёвые пальцы листают Джен Эйр
На каждой странице следы — поцелуй
Вишни.
Потерянным шарфом — оконченный ВУЗ.
Июль снова пробует вишню на вкус.
Вишнёвую косточку можно в Неву
Сплюнуть.
Пускай прорастёт целым садом на дне.
Ночной аромат с каждым часом пьяней.
Уверенно пальцы сплетает в замок
Юность.
И новый июль через сердце течёт.
Дорожка вишнёвого сока ведёт
От детской ладошки до локтя.
Чуть-чуть старше.
Лучи меж забором построились в ряд.
Глазёнки, как ягодки, спело блестят.
Сейчас — хорошо. Я не знаю, что там,
Дальше…
* * *
Мы — сиреневый цвет, да не папоротник.
Мы с тобой — иван-чай,
Мы с тобой иван-чай.
Мы не прячемся в чаще под лапниками,
Нас не надо со страхом искать по ночам.
Мы — сиреневый цвет, мы — дарители снов,
Покрываем холмы, покрываем холмы.
По обочинам улиц больших городов
Распускаемся мы,
распускаемся мы.
К нам придут, к нам придут, прикоснутся к листам,
Меж ладоней закрутят, вдохнут аромат.
Соберут, унесут травянистую скань,
Мы проникнем в дома,
Мы проникнем в дома.
Мы — сиреневый цвет да зелёная вязь,
Мы по кухням лежим, потихоньку шурша,
Засыпаем углы, меж щелей уместясь,
Ваши пальцы утонут, наш лист вороша.
Заполняются банки, коробки и жесть,
Кипяток, забурлив, оживит сухоцвет:
Растворяется в чашке осенняя взвесь,
Зимний вечер наденет июльский вельвет.
Мы с тобою обычны, как этот кипрей.
Мы с тобой — иван-чай,
Мы с тобой — иван-чай.
Нас так много, что сколько ни рви — всё пышней
Разрастаемся. Розовый всполох встречай
Вдоль железных дорог, виражей лыжных трасс,
Вдоль заброшенных сёл и замшелых болот.
Мы — терпки, мы — сирень, мы заполнили вас.
Ваша жизнь зацветёт.
Ваша жизнь зацветёт.
Ангелопад
Слышишь? Звенит наверху осторожно —
Ангелы, в острой нехватке чудес,
Топотом, топотом маленьких ножек
Пыль выбивают из старых небес.
Вычеркнув всё, что покоит и радует,
Чтоб безмятежность не пудрила взгляд,
Ангелы падают!
Ангелы падают!
Это — осенний ангелопад!
Комкают крылья, пробитые жалостью,
Жалобы больше не в силах терпеть.
Всё в перспективе небес искажается,
Если из облачной выси смотреть.
В сердце вскрывая безбашенность стадную:
«Глянь! Я — комета!» -друг другу кричат.
Ангелы падают!
Ангелы — падают!
Это — осенний ангелопад!
Ангельский звон растворяется в личности,
Вынуть оттуда пустоты спешит.
Он проверяет всех нас на наличие
Или на не-безразличье души.
Божьи глаза истекают утратами.
Видишь? За рядом — сверкающий ряд-
Ангелы падают!
Ангелы падают!
Лютый и звонкий ангелопад!
Про Машу
Мама была единственной — стала первой,
Тоненьким слоем краски среди бумаг.
Мамочки два и три пожалели нервы,
Девочку возвращают, как будто брак.
В памперсе ходит Маша в четыре года —
Нянечкам трудно часто менять бельё.
Но пробивается в каждую щель природа,
Даже в казённых стенах берёт своё.
Папа пришёл: «Эта девочка станет нашей!
Имя хорошее, взгляд не затравлен, свеж».
Мама-четыре к себе прививает Машу —
Маша не прививается, хоть отрежь!
В ней всё другое, ищут глаза подвоха:
Взгляд слишком охристый, странно приплюснут нос.
Мама боится трогать густые лохмы.
Мама не видит Машиных чёрных кос.
Люди со страшной силой хотят как лучше:
Папа и мама, старший и средний брат —
Все так милы, похожи, благополучны,
Маша никак не впишется в сей расклад!
Верю-не верю — заклинило на «не верю»,
В школе и в музыке движется кое-как.
Светлое завтра к себе закрывает двери.
Машенька — недо-веренный середняк!
Годы идут. Всё неправильно, но терпимо.
Вместе встречают день, провожают ночь.
Маша привычна, почти что переносима.
Только в семье появилась родная дочь…
Светлая. Глазки-лучики, носик тонкий.
Запах младенческий, сладкий, не перебить.
Маша ужасно пахнет чужим ребёнком.
Машу теперь совсем перестали мыть.
Девочку не сдадут ни в детдом, ни в руки.
Совестно пред другими и пред собой.
Жизненный путь неправильной закорючкой
Выведен на ладони слепой судьбой.
«Делай добро!» — не сработала аксиома!
Да, это лишь стихи, только, правда в чём:
Маша живёт от меня за четыре дома.
Мне ежедневно стыдно, что не в моём…
Драконий путь
Я слышу скрежет пластин о камень.
Кидаюсь, зная — недолог путь
И обвиваю тебя руками,
Срывая кожу о шею и грудь.
Не жалко крови, не жалко пальцев.
Ты жарок — в горле живёт огонь.
Забрать, забрать из небесных танцев,
Сжимать, вжиматься в тебя, Дракон!
Боюсь высокой полётной доли,
Боюсь в отраженье увидеть змею.
Но, раз уж выбрала путь с тобою —
Ращу перламутровую чешую.
Мне каждый день заостряет зубы,
Всё шире запахов бьёт волна,
Ядро лопаток сжимая туго
От предвкушенья звенит спина.
Уж если муж чернокрылым скроен —
Одна дорога — крылатой стать!
Перерождаюсь свободой воли
В драконью самку — ему под стать!
* * *
Что-то новое. Брызги в стекло —
Отогрелись подтёки метели.
Фонари распушённой иглой
Прошивают весь двор канителью.
Как в задачке: «Найдите ответ.
Запишите условие к счастью.»
Было: чем-то, что рвётся на свет.
Стало: будущим и настоящим.
Что-то новое — жизнь впереди,
Расплескались часы и минуты.
Что-то новое спит на груди.
Пахнет чудом.
Саша Нефертити. Фото из личного архива.
Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru
Ваш комментарий
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии
Авторизоваться