С 2005 года театр возглавляет генеральный директор Юрий Алексеевич Шварцкопф. Он поставил перед коллективом амбициозные задачи: создавать эффектные спектакли, взрастить нового зрителя и восстановить в его глазах интерес к лучшим образцам классического репертуара.

«Культура Петербурга» пообщалась с Юрием Алексеевичем и задала ему свои вопросы.

- В 1972 году Вы освоили специальность «инженера-механика полиграфических машин», а в 1983 году получили второе высшее образование «театровед-организатор театрального дела». Что подтолкнуло Вас сменить сферу деятельности 11 лет спустя?

- С четвертого или пятого класса я являюсь большим поклонником сцены. Однажды, я зрителем пришел в Театр музыкальной комедии, и он меня буквально заворожил. До сих пор помню ту первую постановку вплоть до малейших деталей, ее сюжет и актеров, что были задействованы в спектакле. В юношестве я бегал по всем премьерам, участвовал в самодеятельности, потом познакомился с людьми, работавшими на театральном поприще. В этот список входили и выдающиеся режиссеры, и директора театров, и дирижеры с балеринами. Но самую важную роль сыграл Виталий Иванович Копылов, народный артист России, который в 1979 году был директором нашего театра. Он рискнул, пригласив меня, а я рискнул, согласившись. С того момента все и началось.

- Пригождается ли в театре инженерно-математическое мышление?

- Конечно! Ведь человек с инженерным образованием имеет особую логику поступков и внутреннюю организацию. Театр – это не только то, что происходит на сцене, но и то, что происходит за ее пределами.

- Думаю, что Вас смело можно назвать театральным кочевником. Вы работали на руководящих должностях в театре Музыкальной комедии, Дворце работников искусств им. К.С. Станиславского, в театре им. В.Ф. Комиссаржевской, Мариинском, Филармонии им. Д. Д. Шостаковича… Есть ли специфика в управлении каждым театром или работа руководителя примерно унифицирована, вне зависимости от того, каким театром он руководит в данный момент?

- Мне кажется, радикальных отличий нет. Они могут проявляться лишь в объеме и масштабе работы. На сцене может идти и «Лебединое озеро», и «Дни Турбиных», но в кабинетах руководителей работа выстроена так, что головой они всегда отвечают не за художественный результат, а за другие производственные процессы. В Мариинский, кстати, я пришел из небольшого театра городского подчинения – Театра им. В.Ф. Комиссаржевской. Другое дело, что в театре часто возникают конфликты творца и управленца. И одним из наиболее ярких примеров в истории можно считать взаимоотношения Станиславского и Немировича-Данченко. При этом я убежден, что не все творческие люди могут быть успешными директорами. Принятый в конце 1980-х закон о единоначалии, который определял первое лицо в театре, – тому доказательство. Кому-то дано быть лидером, а кому-то нет. 

- Какие черты характера, по Вашему опыту, требуются, чтобы стать хорошим руководителем?

- Время идет, требования к директору театра меняются. Когда я вступил в эту должность, они были одни, сейчас же директорату вменяется в обязанность совершенно иной набор компетенций. Ведь 20 лет назад не было интернета и другого рода технических новшеств, а сейчас без этих знаний никуда. Но что бы ни происходило в мире, директор должен быть человеком, знающим, грамотным, любящим свой театр и своих артистов. Важно быть жестким, но при этом оставаться добрым, не иметь предрассудков и действовать на благо учреждения. И это при графике работы 24 часа в сутки! Ведь в театр нельзя прийти к 9 часам утра и уйти в 6 часов вечера. - С 1979 по 1984 годы Вы были назначены заместителем директора Ленинградского театра музыкальной комедии. По прошествии времени вернулись сюда же в должности генерального директора. Воспринимаете ли Вы это как возвращение домой, или с того момента многое кардинально изменилось?

- Это сложный и одновременно простой вопрос. Жанры оперетты и мюзикла мне хорошо знакомы и близки. Когда в 2005 году был поставлен вопрос о моем возвращении на Итальянскую, сказал, что соглашусь при одном условии: «Обеспечивать» какого-либо главного режиссера не буду, я должен стать «единым» во всех лицах».

- Театральная монархия?

- В какой-то степени да! И такая практика в мире есть – кто не знает «монархов-режиссеров»! Театр согласился с моим условием, и получился «монарх-директор». Мог ли я подумать, что в то же самое время меня назначат и первым заместителем художественного руководителя-директора Мариинского театра. Отказ был немыслим. Но ситуация была сложнейшая: полдня я проводил там, а другие полдня - в театре музкомедии, и, конечно, просто разрывался. Вот такая удивительная и интересная история сложилась.

 - Когда же Вы успевали жить?

- А это и есть жизнь! Театр – совершенная другая жизнь, причем не только для артистов, но для любых работников учреждения. Я знаю многих деятелей, отдавших свои годы сцене, принеся ей в жертву детей и семью. Но театр – это лучшая каторга на свете. И ей не грешно посвятить себя целиком.

 - Вы руководите Театром музыкальной комедии уже 18 лет. Что считаете своим главным достижением за этот период?

- Уже 18? Не считал. Пусть этим занимаются историки или другие профильные специалисты. Скажу лишь одно: до 2005 года театр оставался в тени других культурных институций, о нем мало кто помнил – и зрители, и критики, с 1989 года и почти до конца 90-х театр был вынужден кочевать по городским площадкам, т.к. в историческом здании шла затянувшаяся реконструкция, что пагубно сказалось на развитии коллектива. Сегодня же каждая премьера находится в фокусе театральной общественности, и это очень ценно.

- А не было ли у Вас желания написать пьесу или самому выйти на сцену?

- Боже упаси! Каждый должен заниматься своим делом. В последнее время вообще развелось столько графоманов, которые вообразили себя профессионалами! Я подобным пристрастием к сочинительству не страдаю.

- Существует поговорка, что театр начинается с вешалки. С чего он начинается для Вас как для руководителя?

- Это точно сказал не дурак, я с ним согласен. Ведь, когда зритель приходит, он, первым делом, раздевается, а потом… идет в туалет. И, конечно, такие простые бытовые вопросы тоже формируют впечатление от посещения театра.

С гардеробами в нашем театре связана почти легендарная история: несколько лет назад, когда денег в театре почти не было, к нам пришел глава Комитета по культуре Василий Юрьевич Панкратов (сегодня – директор музея-заповедника «Гатчина») и спросил: не стыдно ли мне за гардеробы неважного вида. Я честно ответил, что стыдно, но финансов на другие нет. Вскоре у нас появились новые гардеробы, за которые не приходится краснеть и по сей день.  

- Есть ли у Вашего театра спектакль-визитная карточка?

- Чувствую себя многодетным родителем, который не может выделить одного «любимого» ребенка – они все родные и все талантливые. При всей любви к оперетте отмечу спектакль, который является для меня номером один – это «Белый. Петербург» в постановке Тростянецкого – синтез гениальной работы артистов театра с романом Андрея Белого «Петербург». Из мюзиклов – это, конечно же, «Бал Вампиров», который не оставляет никого равнодушным. Из последних премьер – «Пётр I».

- В числе приоритетов театра заявлено сохранение исторической памяти о жизни выдающихся деятелей и коллектива во время блокады. В чем выражается это сохранение?

- Это огромный пласт работы, которой занимаются сотрудники творческой части театра. Много лет в нашем театре проводятся общедоступные мероприятия – театрализованные концерты и премьеры ко Дню полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады и ко Дню победы. До недавнего времени в такие дни мы собирали за дружеским столом блокадников и фронтовиков, вместе вспоминали события войны, много плакали… Но этих мужественных людей становится все меньше… С недавних пор в театре установлена мемориальная доска, которой мы отдаем дань памяти коллегам, работавшим на протяжении всей блокады.

Мы работаем с репертуаром военного и послевоенного периода. Так, в 2020 году мы поставили спектакль «Жар-птица. Песни о войне», рассказывающий о трагедии, пережитой ленинградцами, русским народом, и той цене, которой была оплачена победа. В этом году к 9 мая восстановили спектакль «Раскинулось море широко», премьера которого состоялась в 1942 году. Активно готовимся в январе отметить 80-летие со Дня полного освобождения города. И хочу обратить внимание, что любые произведения, касающиеся того страшного периода нашей истории, коллектив пропускает через сердце, играя их со слезами на глазах.

- Мы поговорили про Вас, про коллектив. Теперь хотелось бы узнать: какой же ОН – зритель Театра музыкальной комедии?

- Разный, и он постоянно меняется! Совершенно точно можно сказать, что у каждой сцены есть свои поклонники, и раньше чуть ли не по внешнему виду можно было вычислить приверженец какого театра тот или иной человек. А вообще, театральные зрители составляют лишь десять процентов от всего населения, и в это число, как правило, входят студенчество и интеллигенция. Изменилась ли интеллигенция? Да! Изменилось ли студенчество? Однозначно!

Оперетта и мюзикл помогают расслабиться и отвлечься от забот, от будничной суеты. Они, как хорошая голливудская мелодрама, где все «по сердцу». Поэтому отвечу просто и лаконично, наш зритель – душевный. 

Фото: Ирина Иванова.

Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru